самый высокий холм, и волна поднимается на горизонте, и неба уже нет, и непонятно, куда бежать, и в какой он стороне, этот самый высокий холм!
– Где мой портфель?
– На вешалке.
– А паспорт?
– Зачем тебе паспорт?.. Сначала рубашку надень, а потом пиджак! Не наоборот!
– Где мой паспорт?
– В портфеле.
– А портфель?..
– На вешалке. Снимай, ты надел ее наизнанку.
– Да какая, к черту, разница!..
Он еще некоторое время метался по квартире, совершенно бессмысленно, а Маня бегала за ним с феном, уверяя, что он непременно простудится, если пойдет с мокрой головой, а он орал, что и так ужасно опаздывает, а Маня, не выпуская фена из рук, возражала, что без него все равно не начнут, и в конце концов она все-таки загнала его на первый попавшийся стул и стала сушить ему голову, а он уворачивался и вырывался – если бы не вырывался и не уворачивался, она бы высушила его в два раза быстрее!..
И тут в дверь позвонили.
Маня выключила фен, сразу стало сокрушительно тихо, и они посмотрели друг другу в глаза – как перед боем.
– Ну что? – спросила она, помолчав. – Откроем или спрячемся?..
Он посидел еще секунду, осознавая, что время вышло и отступать некуда, а потом решительно поднялся.
Позвонили еще раз.
– Да, – сказал он сам себе. – Я слышу.
И пошел открывать.
Маня проводила его взглядом.
– А я за вами, – громко заговорили из прихожей. – Только нам поторапливаться надо, там опять борьба с пробками, и набережные все стоят, и Садовое, а нам бы как раз по набережной проскочить…
Маня вышла в коридор.
Приехавший незнакомый водитель толковал про то, как «проскочить», и где бы «потолкаться», только не слишком долго, и с пробками беда, а если в объезд по той стороне, то очень долго выйдет, Каменный мост наверняка стоит!..
Она почти ничего не слышала, смотрела только на Алекса, который сосредоточенно обувался. У него горели щеки, и волосы лезли в глаза, и он нетерпеливо откидывал их, заправлял за уши, но они все равно падали, и Маня подумала отстраненно, как хорошо, что ей удалось его высушить.
Никогда в жизни она так не волновалась.
Он надел пальто и посмотрел на нее.
– Где мой портфель?
Маня подошла и сняла портфель с вешалки.
Он пристроил его на плечо.
– Ну… все?
Маня кивнула.
– Говорят, там народу тьма, – наддавал на заднем плане водитель, – хорошо, у нас пропуск на стоянку заказан, а то бы еще место полчаса искали, а так, что же, заедем прямо под шлагбаум, и хорошо. В нашем издательстве в плане организации никаких проколов нету, а то, знаете, бывает, все перезабудут, а нам потом место ищи! Если б еще с пробками не бороться, так и совсем хорошо…
Алекс отвел глаза от Мани – как будто расцепились сцепленные руки – и шагнул на площадку. Водитель, не переставая говорить, вышел за ним, дверь захлопнулась, и Маня осталась одна.
Очень медленно поднесла кулачок к зубам и укусила.
Они договорились давным-давно, что на пресс-конференцию она не поедет. Невозможно, если она услышит, как его будут спрашивать о
…Я двух слов не смогу связать, если ты будешь сидеть и слушать! Поняла?..
…Конечно, поняла. Что ж тут непонятного?..
Маня Поливанова еще какое-то время постояла под дверью, потом вернулась в ванную и стала задумчиво собирать с пола воду банным полотенцем. Воды было много, и полотенце моментально стало очень тяжелым.
Зазвонил телефон.
Она швырнула полотенце в раковину и долго и бестолково искала телефон, который оказался почему-то на кровати, под одеялом.
– Я сказал тебе, что ты не могла придумать лучшего подарка. Ты подарила мне себя, – в ухо ей выговорил Алекс. – Я сказал, что ты защищаешь меня со всех сторон. Мне на самом деле ничего не страшно, потому что есть ты. – Он передохнул. – Еще я сказал, что всегда очень боялся обыденности. С небес на землю, понимаешь?.. И оказалось, зря боялся! Дело не в обыденности, а в том, что мы есть, здесь и сейчас. Могло быть и хуже. Ты могла родиться за триста лет до или на триста лет позже!..
– Или ты.
– Или я, – согласился он. – По-французски все это проще сказать, чем по-русски, но я хочу, чтоб ты знала.
И положил трубку.
Маня Поливанова подумала немного, швырнула телефон обратно на кровать и стала собираться.
Конференц-зал РИА «Новости» не вместил всех желающих – еще бы, такая сенсация!.. В «культурной жизни» давно не происходило ничего, что могло быть так интересно широкой публике. Одних только иностранных новостных агентств с камерами Митрофанова насчитала шесть, а когда подъехали японцы, перестала считать и только горделиво посматривала по сторонам – знай наших!..
Вот вам и русская литература! Вот вам и издательство «Алфавит», где совсем недавно происходили странные и угрожающие события!
Даже конкуренты явились полюбопытствовать, правда ли, что Анна Иосифовна заполучила сенсацию и «писателя номер один», и оказалось, все правда, черт побери!..
Этот самый писатель держался немного скованно и отстраненно, но на вопросы отвечал подробно и обстоятельно и не дрогнул, даже когда стали спрашивать про «Запах вечности».
– Правда ли, что ваш бывший литературный агент оказался замешан в преступлении и сейчас содержится под стражей?
– Почему пять лет назад вы не смогли доказать собственное авторство?
– Как вы относитесь к тому, чтобы провести сравнительную экспертизу текстов обоих романов?
Анна Иосифовна сидела рядом с ним за столом, уставленным микрофонами и диктофонами так густо, что странно было, почему они не валятся на пол, и на каждый его ответ легонько и одобрительно кивала, как учительница, которая принимает экзамен у любимого ученика.
– Как получилось, что между первым и вторым романом прошло столько лет, если допустить, что они оба ваши?
– Знает ли ваш французский правообладатель, что новый роман вы написали для русского издательства?
– Намереваетесь ли вы подать в суд и требовать всех положенных вам выплат, если будет доказано, что автор «Запаха вечности» именно вы?
У Митрофановой от возбуждения стало холодно в позвоночнике и как-то странно покалывало в кончиках пальцев. Время от времени она подносила пальцы к глазам и рассматривала их, не находя ничего особенного.
В конце концов к ней протолкался высокий лохматый парень, смутно знакомый.
– Моя фамилия Столетов, нас Володька Береговой знакомил, помните?..
Митрофанова приложила палец к губам. Алекс отвечал на вопрос «Франс-пресс», по-французски
