– Мало ли что я сказала, черт побери! Если он на месте, приглашайте его в мой кабинет! Дунька, проходи, что ты застыла? Дим, ты тоже проходи! Мила, помогите нашему гостю раздеться.

– Не надо мне помогать, – пробормотал Бело-ключевский. – Я вполне могу раздеться сам.

После этого замечания – возможно, вполне справедливого, – все три дамы уставились на него. Дунька моргнула круглыми темными глазами. Белоключевский подмигнул ей.

– Ну ладно. – Лиза опять углубилась в бумаги. – И соедините меня с Миклухиным, который полдня прождал. Кстати, кто с ним занимался?

– Федотов.

– Ну, значит, с Федотовым тоже! Что у вас за ступор, Мила?!

– Может, нам за дверью подождать?

– Дима, не ерунди.

Она почти затолкала его в кабинет, который оказался еще более шикарным, чем приемная, – вид на Москву-реку, стеллажи, диковинный цветок в вазе.

– Орхидея, – шепнула Дунька. – От поклонников.

Еще здесь были гобеленовый диван, который, казалось бы, совершенно не вязался с обстановкой в стиле «техно» и тем не менее идеально сюда подходил, странные настольные лампы, коробки с бумагами, рядком выставленные на стеллажах, и огромный телевизионный экран – как омут.

Компьютер тоже, разумеется, «макинтош».

– Садитесь. Дима, садись на диван. Мила, возьмите у него куртку.

Белоключевский куртку не отдал – в ней был пистолет, а без пистолета он нынче чувствовал себя как-то странно, как будто без штанов.

За распахнутой дверью кабинета чувствовалось некоторое нервическое оживление – очевидно, приезд начальства под вечер поверг всех в страх и недоумение. Так хорошо день сложился, тихо, спокойно, с сигаретой, кофейком и умными разговорами «за жизнь», так нет, принесло ее!.. Вечная с ней история, никак не отвяжешься от нее! Ночь на улице, а она возьмет да приедет, испортит все, заставит всех отчитываться, и не дай бог, если отчитаешься плохо!

– Вы никогда раньше здесь не были? – невинно поинтересовалась Дунька, схватила со стеллажа компьютерный журнал и начала его перелистывать. – Что-то у вас вид больно странный. Ах да!.. Конечно, не были.

– Конечно, – подтвердил Белоключевский.

От Лизиного пулеметного стрекотания – «того сюда, этого туда, постеры мне, кофе вам, почту на стол, письмо в префектуру, расписание срочных мероприятий» – у него вдруг сильно заболел висок и стало скучно жить. Он длинно вздохнул и взъерошил волосы.

– Дим, – сказала Лиза, не отрываясь от бумаг, – ты выглядишь дико. Причешись.

Он опять вздохнул и опять протяжно. Дунька не на шутку развеселилась.

Какой, однако, нежный мужчина. Не подходит ему внезапно осознанное Лизино положение. Подавай ему то, в котором она была несчастна, а он ее защищал, прикрывал грудью, можно сказать.

Дунька своими глазами не видела, как именно прикрывал, но была почему-то уверена, что так оно все и было.

– Я… пойду покурю, – сказал Белоключевский. – Когда я тебе понадоблюсь, позовешь.

Что-то прозвучало в его тоне такое, что заставило Лизу немедленно оторваться от бумаг и уставиться на него. В этот момент она была очень похожа на свою сестру.

– Нет, подожди, – сказала она быстро. – Сейчас придет Макс, я хочу, чтобы именно ты все ему рассказал. Я правильно не сумею. Я в таких вещах бестолкова очень.

– Я уже пришел, – раздался от двери веселый голос, и все оглянулись – взъерошенный Белоключевский, веселая Дунька и настороженная Лиза. – Лизок, душа моя, что ж ты меня весь день у телефона продержала, а сама ни разу не позвонила. Привет, Дунь.

– Привет!

Дунька швырнула журнал, выбралась из кресла, подскочила и поцеловала вошедшего. Он взял ее за спину, слегка приподнял, причем было видно, что поднимать Дуньку и прижимать к себе ему очень нравится, приложился к Лизиной щечке и кинул взгляд в сторону дивана, на котором помещался Белоключевский.

И тут Макс застыл, как громом пораженный.

Узнал, понял объект его внимания. И этот тоже. С первого взгляда, как Дунькина свекровь. Впрочем, тут все понятно, он профессионал, ничего с этим не поделаешь.

– Здрасти. – Белоключевский поднялся с дивана и подал Громову руку. – Меня зовут Дмитрий…

– Да, я знаю, – перебил его начальник службы безопасности. – Кто же вас не знает. «Черное золото» и все такое. Максим Громов.

Белоключевский пожал протянутую руку, оказавшуюся небольшой, но очень сильной, с сухой, как лист бумаги, ладонью.

– Макс, ты будешь кофе? Мила, подайте кофе прямо сейчас. И закройте за собой дверь. С той стороны.

Громов смотрел так пристально, что Белоключевскому стало неловко. В последний раз под взглядом ему было неловко на экзамене по неорганической химии на третьем курсе. Химию он терпеть не мог, хоть и учился на биофаке, профессора не знал, зато профессор отлично знал его самого, его бабушку, его дедушку,