Лиза серьезно на него посмотрела.
– Да, если тебе нужно.
Белоключевский поперхнулся своим виски и закашлялся. Кашлял долго и надсадно, покраснел весь, и на глазах выступили слезы.
– Постучать по спине? – поинтересовалась Лиза ледяным тоном.
– Не надо, – прокашлял он. – Обойдется.
– А что такое с тобой? Я сказала какую-то глупость?
– Да нет, – он перестал кашлять и вытер слезы. – Спасибо тебе. В последнее время никто не предлагал мне денег. Я все больше свои отдавал. Ей очень хотелось спросить, как же он теперь живет. Как вообще живут люди, которые из своего поднебесья со всего размаха плюхаются в земную хлябь, – или хляби бывают только небесные? – и сильно разбивают лбы, и получают синяки и увечья, и по уши вываливаются в навозе, а пути наверх нет, закрыт?!
Но она заранее знала ответ. Он скажет, что теперь чистит дорожки.
И это сущая правда.
«Черное золото», господи, помоги мне!..»
Но тогда все возможно. Тогда
Значит, тюрьмы кому-то показалось мало. Значит, он должен исчезнуть совсем, потому что он кому-то мешает.
Значит, он не просто чистит дорожки.
– Дима, за что тебя хотят убить?
Белоключевский посмотрел на нее и восхитился потихоньку. Она оценила информацию, как-то ее обработала и немедленно кинулась в атаку. Она должна все знать. Она самостоятельно принимает решения. Она за все в ответе.
Теперь вот решила, что в ответе за него.
Беда. И вряд ли будет победа.
– Ты знаешь, кому ты можешь так сильно мешать, что тебя хотят убить?!
– Я знаю сто человек, которые просто мечтают меня убить! А может, двести или двести пятьдесят. Лиза, ты… не занимайся моим спасением. Пожалуйста. Давай займемся сначала твоим, а потом решим, что делать со мной.
– Пока будем заниматься и решать, тебя убьют.
– Возможно, – сказал он холодно, и тут она его узнала. Этот тон, эту манеру смотреть свысока, эту железную уверенность в том, что уж он-то все знает лучше всех! – Но меня бы уже давно убили, если бы это кому-нибудь было по-настоящему нужно.
– В нас стреляли по-настоящему!
– Это точно. Поэтому я и хочу, чтобы ты некоторое время пожила в Москве. У тебя родители в Москве?
– У меня все в Москве, – разозлилась Лиза, которую выводил из себя этот его тон. Она не ребенок и не престарелая пенсионерка! Кажется, она уже сообщала ему об этом. Она умная, сильная и толковая. Она сама отлично знает, что ей делать. Она не станет сидеть в Москве и ждать, пока его застрелят на даче.
В конце концов, теперь его жизнь почти так же важна для нее, как и ее собственная.
…и как это получилось? И, главное, когда?! Когда получилось?!
– Дим, – сказала она, – давай утром вместе съездим ко мне на работу.
– Зачем?!
– Поговорим с Максом. Он отличный мужик и, главное, во всем этом разбирается. В оружии, пулях, гильзах и так далее. Он нам поможет. По крайней мере, посоветует что-нибудь толковое. Жить я останусь здесь, и вопрос закрыт.
– Я тебя свяжу, – лениво сказал Белоключевский, – и отправлю родителям по почте.
– Попробуй, – согласилась Лиза. – Только сама я ни за что не поеду.
И он понял – не поедет. Она из тех союзников, которые никогда своих не сдают и ничего не боятся. Если такие бывают.
И еще он понял, что выход у него только один – все время держать ее в поле зрения и надеяться только на то, что в критическую минуту он сможет ее защитить. И не спрашивать себя, что будет, если не сможет.
Он немножко недооценил ее.
– Хорошо, – сказал Белоключевский. – Будь по-твоему. Я не буду тебя связывать, а ты не станешь предлагать мне денег на жизнь. Это унижает остатки моего мужского достоинства.
– А по-моему, – вдруг выпалила она, – все в порядке с твоим достоинством! И оно вовсе даже не униженное. Такое вполне достойное… достоинство.
– Ты хулиганка.
Лиза сосредоточенно кивнула.
