выключила верхний свет. Опять полезут все кому не лень — думала она — а то ещё и Борщ припрётся со своей водкой, — идут они в баню!
Споткнувшись в потёмках об сумку Андрея (в сумке призывно звякнули бутылки с пивом, припасённые для всей бригады прямого эфира), Ольга поправила телефонный аппарат, зажгла настольную лампу на столе Андрея и положила карандаш на чистый лист бумаги. На колпаке лампы тускло поблёскивала рекламная наклейка со слегка подправленной лихой надписью «ХОЧЕШЬ
Звук в телевизоре она убрала практически полностью. Да и стоял он сегодня почему-то почти боком, и смотреть на него из-за Андрюшиного стола было неудобно. Лезть на стул и поворачивать телевизор не хотелось.
— Ну и чёрт с ним! — подумала Ольга. — Маленько видно — и ладно. Господи, как мне эта дурацкая наклейка на лампе надоела!..
Двадцать минут эфира пролетели, как обычно. Ольга уже вторую минуту терпеливо беседовала со въедливой телезрительницей, зажав трубку плечом, как вдруг ей показалось, что в коридоре что-то гулко рассыпалось. Завизжали голоса.
— Минуточку, я вас переведу в студию, — быстро проговорила Ольга. — Трубочку не бросайте, ладно?
— Девушка, а можно я…
Кнопка «flash», номер 223. Гошка:
— Оля?
— Гоша, вопрос, — торопливо сказала Ольга и повесила трубку. В коридоре дико заорали матом и завизжали ещё громче. Стало неуютно и страшно. Не отдавая себе отчета в том, что делает, Ольга быстро выключила лампу и испуганно притихла. Телефон надоедливо пищал.
— Подрались что ли? — прошептала Ольга и, нащупав разъём, ломая ноготь, выдернула шнур. Через пару секунд звонок автоматически перевёлся на соседний стол. Телефон там пищал намного громче. Встать было страшно.
Вскоре надрывались все телефоны отдела. Задребезжал звонок факса. В сумке ожил сотовый. Почти одновременно разудалая мелодия «Тореадора» сотового телефона Андрея приглушенно вырвалась из ящика его стола. В дверь несколько раз дёрнулись. В коридоре чей-то знакомый голос крикнул:
— Да нет там никого в рекламе, не видишь что ли?! Ушли давно!
«У вас, Оленька, сегодня в голове дождик идёт!» — почему-то вспомнилась фраза одного из заказчиков… смешливого и расторопного Бориса Аркадьевича, директора строительной фирмы «Пропилексум». Этот дождик представлялся Ольге весёлым, тёплым и скоротечным. Чисто женским таким!.. Ну, побрызгал немного — зато теперь солнышко!..
В дверь раздражённо ударили. Забубнили голоса, двинулись влево, становясь тише.
Уходят? Ольга съёжилась ещё больше. На экране беззвучно прыгали какие-то незнакомые фигуры. Видно было плохо, но вглядываться не хотелось.
Что-то в мире неумолимо и жутко съезжало с катушек. И это был уже не дождь.
— Осторожнее, а то стекло грохнешь, — сказал Андрей.
«Первый» пристраивал автомат на стеклянной столешнице. Перед этим он преувеличенно аккуратно сдвинул в сторону коробочки из-под препаратов.
— А микрофон как? — спросил он.
— Давай прицеплю.
— Я сам!
— Сам, так сам… Ты эту коробочку зацепи за ремень, там скобка есть…
— Там лампочка должна гореть, на корпусе, — голосом Гошки забубнил динамик под потолком. — Горит? Андрей?!
— Да горит-горит, — досадливо сказал Андрей и вздохнул. — Вот пятница, а?
— Это, как в анекдоте… ни хрена себе неделька начинается! — сказал из-за камеры Роальд и улыбнулся. — Андрюшенька, ты подвинься немножко вправо… в смысле, влево от тебя, я хочу вас обоих общаком взять. Что ты говоришь, Света?
В наушниках у него пропищал Светкин голос.
— А я, Светочка вторую камеру сейчас немного поверну, — заторопился Роальд Вячеславович, снимая наушники. — Третью — на коридор, да? Тогда у нас все три точки будут под контролем.
Отчаявшись отключить пейджер — что за ерунда? руки трясутся — Андрей вынул из него батарейку. Пейджер наконец-то перестал дрожать. Последнее сообщение было, кажется «Держись!!! мы с вами! пригласите вику в сту…»
«Первый» пыхтел, пытаясь левой рукой справиться с крокодильчиком радио-петлички. Андрей ещё раз вздохнул и сказал:
— Что ты ссышь? Давай я помогу! Никуда мы не денемся, не убежим.
— Сам ты ссышь… — заворчал раздосадованный «первый».
— Ты только случайно не пальни, ладно? А то мы все тут повеселимся…
Неловко повернувшись к солдату и прицепляя крокодильчика, Нулин прошептал, стараясь придать голосу самые убедительные интонации:
— Галине Львовне плохо, ты обещал…
— Мустафа, нах! — вдруг повелительно заорал «первый». — Отведи тётку к остальным! Короче, боец!
— В микрофон не кричать! — испуганно хрюкнул динамик голосом Гошки.
Всхлипывающую Галину за руку выдернули из студии. Какой-то раскосый солдатик, ещё не появлявшийся в студии, на секунду заглянул в дверь, ухмыльнулся и исчез. Слышно было, как несчастная Галина разрыдалась. Невидимый солдатик неожиданно ласково напутствовал её:
— Пи…дуй прямо по коридору. Филон! Слышь, Филон?! Тут ещё одна к Малому!!
— А… — донеслось со стороны отдела новостей.
— Ну, мы работаем, наконец, или нет? — сердито рявкнула Светка. — Роальд, да хватит тебе там елдыриться!
— Всё-всё! — Роальд уже вернулся к камере и надевал наушники. — У меня всё. Андрей?
Андрей посмотрел прямо в объектив. На зубах почему-то скрипнула бетонная крошка. Он облизнул губы.
— Итак, мы продолжаем нашу программу… Несколько неожиданно тема нашей беседы, э-э-э… изменила свой вектор, как говорят политики. Вот, товарищ «первый» сейчас сделает заявление. Кстати, я очень прошу все соответствующие органы не устраивать пока… не устраивать вообще никаких штурмов. Здесь, на телекомпании, полным-полно народу и… и все очень напуганы. Если уж говорить откровенно.
— Никаких штурмов, — сипло сказал «первый» и нервно сглотнул. — И газов.
Затем он вдруг полез в нагрудный карман.
— Петличка! — беззвучно простонал Роальд, делая страшные глаза.
Для телезрителей шорох клапана кармана, к которому и была прицеплена петличка-микрофон, превращался в грохот, заглушающий все звуки в студии. Андрей беспомощно пожал плечами. «Первый» наконец-то достал из кармана бумажку и неуклюже стал разворачивать её одной рукой, прижимая к пыльному стеклу стола. Андрей машинально помог расправить листок и поставил на его уголок коробочку «Смекты».
— Так. Это, видимо, нечто… э-э-э… вроде вашей петиции? — сказал он.
— Чего?.. Это наше обращение, — хрипло сказал «первый». — Мы его написали вчера. Ну… все вместе… — он откашлялся.
— Вы, пожалуйста, глядите прямо в камеру, хорошо? — Роальд работал так, как будто за столом сидел обычный гость. — Не в телевизор смотрите, а вот сюда, а то зрителю от вас только профиль видно будет. И не волнуйтесь.
В дверях снова появился раскосый Мустафа. Светка-режиссёр немедленно переключилась на третью камеру, и на экране возникла его переминающаяся с ноги на ногу фигура. Мгновение спустя, всплыли титры
