Спустя два дня Тони расхаживал по гостиной Пендрагонов, полный отчаяния и уныния.

— Как насчет чашки чаю? — спросила у него Джулианна. — Или, может, приказать, чтобы принесли что-нибудь покрепче? Например бренди?

Он не отвечал ей несколько секунд, а потом вдруг резко повернулся к ней.

— Спасибо, не надо. К сожалению, спиртное моим бедам не поможет.

Она нахмурилась.

— Ну, тогда хотя бы выпейте чаю с бисквитами. Судя по вашему виду, вам не помешало бы поесть… а еще несколько часов отдохнуть. Когда вы в последний раз спали?

— Не помню точно. — Он отмахнулся от ее вопроса. — Впрочем, все это сейчас не важно. Я пришел сюда потому, что не знаю, к кому еще можно обратиться. Вы ее подруга, близкий человек. Вы знаете ее лучше, чем все остальные.

Джулианна сложила руки на коленях.

— Если «она» — это Габриэла, то я бы сказала, что ее подруга Мод знает ее гораздо лучше меня. Но, как я подозреваю, вы не желаете ждать столько времени, сколько потребуется на то, чтобы связаться с мисс Вудкрафт.

— Да. И потом, она скорее всего предложит мне идти к черту и не возвращаться.

— Сомневаюсь, чтобы она выдвинула именно такое предложение, — отозвалась Джулианна с мимолетной улыбкой. — И мне кажется, не отказалась бы помочь. Но что произошло? Видимо, нечто новое, помимо вашего раздельного проживания?

Он прошел через комнату и остановился у окна, глядя на противоположную сторону сквера — на особняк Весси, на дом Габриэлы. Секунду он пытался увидеть ее там, а потом отвернулся.

— Она мне не верит. Я сказал ей, что люблю ее, а она не поверила ни единому моему слову.

Замолчав, он снова пересек комнату и тяжело опустился в кресло, проведя рукой по и без того взлохмаченным волосам.

— Я не знаю, что делать. Я перепробовал все: цветы, конфеты, драгоценности. Я посылал ей письма и стихи. Я ухаживал за ней весь этот месяц, как какой-то потерявший голову мальчишка.

После минутного молчания Джулианна сказала:

— Бедненький! Так вы и правда ее любите?

— Конечно! — Он резко вскинул голову. — Да, я ее люблю, но, похоже, даже вы мне не верите. Разве я могу яснее выразиться?

— Я вам верю, — проговорила она успокаивающим тоном. — Но даже вы не можете не признать, что после того, что вы сказали Итану, у нее остаются основания для сомнений.

— О Боже! — в сердцах воскликнул он. — Пожалуйста, не напоминайте мне про тот злосчастный разговор! Как бы я хотел вычеркнуть из нашей жизни этот чертов день! Если бы я смог это сделать, у нас все могло быть хорошо.

«Боже мой, — подумал он, — как же я все испортил!» Тихое отчаяние накрыло его — глубочайшая печаль, которая грызла ему душу, причиняя доселе неизведанные страдания.

— Наверное, мне надо дать ей развод, который, по ее словам, она хочет получить. Смириться с тем, что наш брак разрушен, и отпустить ее. Может быть, без меня она сможет найти счастье. А я хочу, чтобы она была счастлива. Больше всего на свете я хочу именно этого.

Джулианна горько усмехнулась.

— Ну, развод — это не выход, я вам точно могу сказать. Несмотря на все ваши нынешние затруднения, Габриэла вас любит — я это знаю. Развод ее просто убил бы.

В нем снова проснулась надежда.

— Тогда почему она не хочет мне верить? Что я могу сделать, чтобы показать ей, насколько глубоки мои чувства? Она дорога мне, Джулианна. Я даже не думал, что полюблю когда-нибудь женщину так, как люблю Габриэлу. Мне сейчас даже стал невыносим мой дом, потому что в нем нет ее!

Джулианна улыбнулась.

— Тогда нам надо найти способ убедить Габриэлу в вашей любви и уговорить вернуться домой. Она ведь боится, что ей снова будет больно.

— Но я больше не причиню ей боли! — возразил он. — И я ей это докажу, если только она даст мне такую возможность!

— Давайте подумаем, — предложила Джулианна, постукивая пальцем по подбородку. — Совершенно ясно, что обычные приемы не подействуют, так что вам нужно нечто посильнее — что-то такое, что она не сможет игнорировать.

— И что это может быть? Я имею в виду — как можно доказать свою любовь?

— Нужно сделать нечто впечатляющее, неординарное. Ведь вы человек с фантазией. И помните, Тони, что она вас любит. Это главное.

«Все будет хорошо», — еще раз сказала себе Габриэла пять дней спустя, входя в переполненный бальный зал герцога Рейберна. Сегодняшнее празднество, по слухам, должно стать одним из главных событий светского сезона, что привлекло по меньшей мере половину всех съехавшихся в Лондон аристократов. Как кто-то в ее присутствии заметил несколько дней назад, лучшую половину.

Тем не менее она уже почти решила не ехать на этот бал. Однако когда поведала о своем нежелании Джулианне, подруга уговорила ее передумать.

— Ты обязательно должна там быть! — заявила она. — Там соберется весь Лондон. Собираются устраивать фейерверк, который заказала будущая невеста, леди Жанетта. Это нельзя пропустить!

— Ну, не знаю… Звучит чудесно, но в последнее время мне как-то не до веселья.

— Да, ты совсем приуныла — так что тебе как раз и следует пойти на настоящий праздник. Я не приму от тебя отказа! Мы с Рейфом отвезем тебя в нашей карете, так что тебе останется только получать удовольствие.

Но теперь, проходя по бальному залу, Габриэла сомневалась в этом. Хотя Джулианна была, несомненно, права. Ей следует приободриться. В последнее время она впала в уныние, которое было совершенно не свойственно ее оптимистической натуре. Конечно, приступы тошноты по утрам и неожиданные приливы усталости тоже не способствовали жизнерадостному настроению. Однако в основном она печалилась из-за Тони.

С того происшествия в карете она никак не могла забыть выражения его лица, постоянно вспоминала боль в его взгляде и его предыдущие уверения в любви. Похоже, что она глубоко его ранила, потому что после этого он перестал к ней приходить. И не присылал ей уже ставших привычными подарков и записок, так что она заподозрила, что ее недоверие настолько его задело, что он решил все-таки от нее отвернуться. И тем не менее она понимала, что ради них обоих ей необходимо сделать еще одну, последнюю попытку сохранить их разваливающийся брак.

Проведя почти всю ночь без сна, она поняла: ее собственные убеждения больше не имеют значения. Она любит Тони, и одного этого достаточно, чтобы ему принадлежало ее сердце.

И это стало еще одной причиной, по которой она решила идти этим вечером на бал. Им с Тони необходимо найти возможность поговорить. Она думала о том, чтобы прийти к нему в дом, но не смогла собраться с духом. Однако на балу она, возможно, сумеет пообщаться с ним без свидетелей — или хотя бы спросит, не согласится ли он отвезти ее домой. И тогда она скажет ему не только о том, что происходит у нее в душе, но и о ребенке. Он имеет право знать, что станет отцом. В любом случае она не может лишить его этого.

Остановившись у буфета, она стала выбирать себе напиток.

— Лаймовый пунш очень удался, — произнес рядом с ней чей-то робкий голос.

Повернувшись, Габриэла увидела милую блондинку в очках, прячущую сжатые руки в складках изящного белого платья.

— Вы леди Жанетта, да?

Девушка покачала головой:

— Ах нет, я Вайолет. Моя сестра вон там.