Джулианна вдела в иголку новую розовую шелковую нитку и воткнула иголку в кусок ткани, плотно натянутый на пяльцы. Она вышивала цветочный узор, нарисованный собственноручно. Стежки получались искусными и аккуратными.

Она любила шить. С раннего детства, с тех пор, как в четыре года мать дала ей в руки иголку и пяльцы, вышивание было ее любимым делом. Став взрослой женщиной, она считала это занятие приятным и успокаивающим нервы, особенно сейчас, когда нужно было чем-то заняться и при этом по возможности не волноваться. Но, даже сосредоточившись на сложном рисунке переплетающихся листьев и цветов, она поймала себя на том, что мысли опять забредают на тревожную территорию.

Скоро ей придется покинуть Лондон. Через месяц или два, если ей повезет. Пока беременность не станет заметной. Надо уехать туда, где она точно не встретится ни с кем из своих знакомых.

Наверное, подойдет Шотландия. Но тут она представила себе, что придется провести зиму в холодном сыром климате, и передернулась, словно вокруг уже дули ледяные ветра и мел снег.

На континенте, конечно, было бы гораздо лучше. Там можно подыскать подходящее местечко, чтобы родить младенца. Франция, разумеется, отпадает сразу из-за войны. Может быть, Италия или Греция? Если, конечно, она найдет надежный корабль. И будет чувствовать себя достаточно хорошо, чтобы выдержать морское путешествие.

Завязав узелок, Джулианна проворно оборвала нитку и сунула руку в корзинку за следующей, на этот раз зеленой — для листочков. И тут в дверь гостиной легонько постучались.

Вошел Мартин, дворецкий. Джулианна подняла на него глаза.

— Миледи, — произнес он своим хорошо поставленным голосом, — пришел визитер. Я сообщил, что вы никого не принимаете, но он все равно настаивает.

— А свое имя он назвал? — поинтересовалась Джулианна, вдевая нитку в иголку.

— Да. Пендрагон, миледи. Он сказал, что его зовут Рейф Пендрагон.

Джулианна вздрогнула и нечаянно ткнула иголкой в руку. Поморщившись от боли, она взглянула и увидела, как на ранке набухает красная капелька крови. Джулианна вытащила носовой платок и прижала прохладный шелк к руке.

— Передать джентльмену, что вас нельзя беспокоить? — уточнил Мартин, явно заметивший ее странное волнение.

Слишком поздно, подумала Джулианна.

— Нет-нет, я его приму, — ответила она. — Просите.

Дворецкий поклонился:

— Хорошо, миледи.

Сердце ее колотилось, внутри все сжалось от ужасного волнения.

Черт бы побрал Гарри за то, что он влез не в свое дело, и за то, что ему захотелось изобразить из себя бесстрашного рыцаря! В глубине души она понимала, что брат хотел как лучше, даже если и не имел права вмешиваться. Неужели он собирался бросить вызов Рейфу? «Звезды на небесах, надеюсь, что эти двое не будут драться на дуэли!» Или они уже встретились сегодня на рассвете, и теперь Рейф явился принести ей свои извинения за то, что убил ее брата?!

«Не будь дурой, — выругала она себя. — Конечно же, Гарри жив!»

Времени на дикие домыслы не осталось — вернулся Мартин, а следом за ним в комнату вошел мужчина, от одного вида которого голова закружилась, и беременность не имела к этому никакого отношения. Впившись ногтями и обивку стула, Джулианна изо всех сил пыталась сохранить хладнокровие.

— Мистер Пендрагон, миледи, — доложил Мартин. Джулианна изо всех сил старалась сохранить бесстрастное лицо. Нельзя допустить, чтобы Рейф понял — она все еще любит его, и, несмотря на то, что он так жестокоее отверг, любовь даже сейчас пылает в ее сердце.

Воткнув иголку в подушечку для булавок, Джулианна отодвинула пяльцы, но не встала со своего кресла с подголовником, удобно расположенного рядом с окном.

Слуга поклонился и вышел, аккуратно закрыв за собой дверь.

Рейф невольно залюбовался Джулианной. Она стала еще более восхитительной, чем раньше, хотя это казалось просто невозможным.

Может быть, дело в грядущем материнстве? Некоторые женщины во время беременности расцветают. Похоже, Джулианна — одна из них.

Он непроизвольно опустил взгляд к ее талии, выискивая признаки беременности. Но фигура выглядела как прежде, никакой заметной разницы.

Их взгляды встретились. Джулианна вздернула подбородок.

— Ну, мистер Пендрагон, — произнесла она, — вы собираетесь просто рассматривать меня или хотите что-нибудь, сказать? Знаете ли, вам тут совершенно нечего делать. Мне казалось, мы с вами договорились, что вы никогда не будете посещать этот дом.

Он сжал губы. «Значит, мы вернулись к официальным отношениям, так?»

— Прошу прощения, леди Хоторн, но я не думаю, что при сложившихся обстоятельствах будет достаточно обмена письмами, и очень сомневаюсь, что вы бы предпочли увидеть, как я под покровом ночи забираюсь в окно вашей спальни. Или я ошибаюсь?

Ее щеки порозовели. Она едва заметно кивнула. Он сцепил руки за спиной.

— Вчера ко мне приходил с визитом ваш брат.

Ее плечи напряглись.

— Вот как?

— Он вызвал меня на дуэль, защищая вашу честь.

Ее взгляд метнулся к нему.

— Где Гарри сейчас? Он жив?

— Понятия не имею, где может находиться ваш брат, но когда мы с ним беседовали, он был вполне здоров, хотя несколько рассержен. — Рейф замолчал. — Вы же не думаете всерьез, что я принял его вызов, правда?