Веселое утреннее солнышко вливалось в открытые французские окна городского дома Рейфа. Освежающий ветерок продувал уютный обеденный зал, выходивший на сад внизу. В саду цвели поздние левкои и львиный зев, добавляя прекрасному виду последние всплески яркого цвета. В воздухе разливался сладкий аромат жасмина.

Вдруг на вымощенном плиткой полу послышались чьи-то шаги. Подняв глаза, он вопросительно выгнул бровь, глядя на подходившего к нему Ганнибала.

— Простите, что помешал, Дракон, — сказал громила, но у двери стоит тот щенок, Аллертон. Пытался его выгнать, но он не уходит.

Рейф удивленно нахмурился:

— Чего он хочет?

— Не говорит. Наверное, опять пришел выпрашивать денег.

— Ну ладно, проси.

Рейф отодвинул тарелку, но газету оставил развернутой.

Он очень надеялся, что Ганнибал ошибается насчет цели его визита и что дерзкий молодой человек пришел не за деньгами. Ведь Рейф очень ясно ему сказал, что денег Аллертону не даст ни один из лондонских финансистов. Может быть, он подумал, что все его угрозы были только блефом? Что ж, молодой лорд быстро поймет, как ошибался.

Он отхлебнул кофе и позволил себе на минутку вспомнить Джулианну. Как и всегда, его интересовало, как у нее дела. Он знал, что Джулианна вернулась в Лондон на прошлой неделе, после свадьбы сестры, и живет в своем доме на Аппер-Брук-стрит, но вся ее остальная жизнь оставалась для него тайной, потому что теперь они — два чужих друг друг другу человека.

Тряхнув головой, Рейф попытался не думать о ней.

«В конце концов, — подумал он, — Аллертон пришел не для того, чтобы побеседовать о своей сестре, и мне лучше об этом не забывать».

Как и следовало ожидать, граф вошел без доклада. Ганнибал никогда ни о ком не докладывал, и Рейф давным-давно перестал обращать на это внимание.

Рейф небрежно откинулся на спинку стула, даже не пытаясь встать в присутствии аристократа, перелистнул газетную страницу и сделал глоток кофе. Только поставив чашку на блюдце, он соизволил поднять глаза.

— Милорд Аллертон, чем обязан такому раннему визигу? Должен заметить, я не ожидал вашего появления.

— В таком случае вы весьма недальновидный человек. Вы, сэр, безнравственный негодяй! — Гарри быстро шагнул вперед и хлестнул Рейфа по лицу кожаными перчатками, которые держал в руке.

Щека в месте удара запылала. Не обращая внимания на боль, Рейф сумел сохранить хладнокровие и не показать изумления. Он обратил гневный взгляд на молодого человека.

Лорд Аллертон побледнел под этим угрожающим взглядом, но все равно расправил плечи и не отступил.

— Я пришел, — с пафосом объявил он, — чтобы потребовать сатисфакции. Выбирайте секундантов, сэр.

Рейф выгнул бровь, то ли придя в замешательство, то ли забавляясь.

Дуэль? Что за чертовщина?

— Милорд, вы что, окончательно выжили из ума? Услышав насмешку, Аллертон принял надменный вид:

— Разумеется, нет. Я пришел, чтобы восстановить репутацию.

— Чью же?

— Как будто вы не знаете! Имя и репутация моей сестры запятнаны, и вы, сэр, в этом виноваты. Я пришел сюда, чтобы добиться справедливости.

Рейф застыл, стараясь не показать, что у него внезапно участился пульс. «Аллертон знает про нас с Джулианной? И если так, то как он, черт возьми, это узнал?»

Рейф с напускным безразличием взял серебряный кофейник, вылил остатки напитка в чашку и, не обращая внимания на то, что кофе почти остыл, выпил его в несколько торопливых глотков.

— Прошу прощения, но я понятия не имею, о чем вы говорите.

— Разумеется, вы все знаете, — прошипел Аллертон. И я все знаю. Как вы заманили ее в свою паутину, как использовали и обесчестили ее.

Взгляд Рейфа метнулся вверх.

— Это она так сказала?

— Ей это и не требовалось. Она настоящая леди, что бы вдаваться в подробности, даже со мной. Но стоило чуть-чуть копнуть, и я выяснил все, что нужно. Если правильно расспрашивать слуг, они с удовольствием обо всем расскажут.

Ага, значит, он либо подкупил слуг, либо угрожал им. Скорее всего, проговорился один из лакеев, тот, что время от времени носил их записки друг другу. Похоже, Джулианне придется подобрать себе новую прислугу.

Аллертон, покрывшись румянцем, продолжал бросать ему обвинения:

— Теперь я понимаю, почему она отказывается выходить за вас замуж. Подобным союзом она, безусловно, уронит себя в глазах общества и станет в нем изгоем.

Рейф оцепенел.

— А почему вдруг возник вопрос о браке?

— Потому что она носит вашего ребенка.

Рука Рейфа задела кофейную чашку, опрокинув ее на стол. Несколько коричневых капель вытекло на белоснежную скатерть.

Беременна? Это невозможно!

— Должно быть, вы ошибаетесь, — произнес он. Собственные слова доносились до него откуда-то издалека.

— Увы! — отрезал Аллертон. — Она сама мне в этом призналась. Я видел, что ее все время тошнит, и она страдает головокружениями. А когда она однажды лишилась чувств, пришлось пригласить доктора.

Рейф посмотрел в глаза собеседнику:

— Она здорова?

— Настолько, насколько может быть здорова женщина в таком деликатном положении. — Аллертон стиснул кулак. — Вы ее погубили, вы, ублюдок с сомнительной репутацией, и теперь вы мне за все заплатите!

У Джулианны будет ребенок!

Она говорила, что бесплодна. Он помнил ее печаль, помнил ее потерянный взгляд, когда она рассказывала, что не может зачать. И Рейф не сомневался, что она в это верила. Она искренне считала, что никогда не забеременеет. Очевидно, мать-природа сочла по-другому.

Прерывисто дыша, он сглотнул.