– Что?

– Вышивать тамбуром. Плести кружево.

Палмер взглянул на Эдис.

– Джерри, – раздельно произнес он, – объясняют ли тебе что-нибудь учителя перед тем, как рекомендовать чтение таких романов? Или это просто упражнение в чтении по-французски?

– Родольф был бы счастлив щедро обеспечить ее, – продолжала Джерри. – Или, может быть, ей было бы лучше перебраться в Руан и найти там работу, чтобы быть поближе к Леону. Все что угодно, но только не жить с Шарлем. То есть, я хочу сказать, зачем кому бы то ни было доходить до такого отчаяния в семейной жизни, что единственный выход – яд? По-моему, в этом нет никакого смысла.

– Вот теперь ты сказала что-то дельное, – пробормотал Вуди.

– Или она могла бы отравить Шарля, – вставил Том.

Палмер положил вилку, резко стукнув ею о стол. Однако каким бы внушительным ни был этот отвлекающий маневр, он не удался.

– Жаль бедного Флобера, – сказал Палмер, – перепутавшего всё без той любезной помощи, которую вы могли бы ему оказать.

– Фло… чего? – спросил Том.

Эта реплика вызвала у его брата и сестры своего рода дуэт хихиканья, в котором, как флейта и фагот, переплелись высокий чистый смех Джерри и юный глуховатый гогот Вуди. Палмер потер висок.

– Извините меня, – сказал он, вставая. – Я через секунду вернусь.

Он разглядывал себя, пока стоял перед зеркалом в ванной комнате, проглатывая две таблетки аспирина. Для человека средних лет, отягощенного неприятностями, он выглядел – обманчиво – в хорошей форме. Правда, скулы выдавались более обычного, но в остальном, решил Палмер, после целой ночи спортивных упражнений в постели любовницы и утра с неприятным сюрпризом он казался удивительно свежим. Через десять минут аспирин должен подействовать на кровеносные сосуды. Он хмуро уставился в зеркало на свое отражение. Значит, она моя любовница? – спросил он себя. Должно быть, это не то слово. И точно так же Палмер не был уверен, что может назвать себя ее любовником. Старые штампы, обозначавшие подобные отношения, больше не годились. И, как выяснилось, в конце концов несчастная Эмма Бовари была жертвой неудачного литературного сюжета.

Рассчитывая на несколько минут относительного спокойствия – пятнадцати минут было бы вполне достаточно, чтобы аспирин помог, – Палмер вернулся к столу, как раз в тот момент, когда Эдис говорила:

– …свидетельство того, как изменилась жизнь, Джерри. Она не могла голосовать. Она не могла владеть собственностью. Она сама была собственностью своего мужа, как его дом, или его лошадь, или кабриолет. У нее не было иного выхода, как только остаться с мужем.

– Не удивительно, что она убила себя, – сказала Джерри.

– Этот выход у нее был, – согласилась Эдис. – Но в наше время у людей много других возможностей.

– И у нее были другие возможности, – провозгласил Вуди. – Она могла убежать в Америку. Она могла расторгнуть брак. Она…

– Ты просто не можешь понять, что означал брак в те времена, – прервала Эдис. – По-моему, теперь никто этого не понимает. Люди вступали в брак на всю жизнь.

– Так, словно отправлялись в Алкатраз [Маленький остров в Калифорнийском заливе, на котором находится тюрьма для особо опасных преступников.], – задумчиво сказала Джерри.

– Некоторые думают, что браки были гораздо счастливее в те времена, – сказала Эдис, взглянув на Палмера, который садился за стол. – А теперь давайте спокойно закончим завтрак. Похоже, у вашего отца ужасно болит голова.

Палмер удивленно взглянул на жену.

– Конечно, – сказала Джерри. – В те времена браки устраивались. Никто не женился и не выходил замуж по любви. Я считаю, что поэтому-то браки были счастливее. – И она, старательно набрав омлет на вилку, в два приема очистила свою тарелку.

На той же неделе, в пятницу, праздновался день рождения Линкольна. Обычное, почти неуловимое давление, которое ощущается в деловых кругах, когда такого рода праздник падает не на уик-энд, не сказывалось в банковской сфере. Другие конторы могли уступить давлению и не работать сегодня, подумал Палмер, входя в свой кабинет в восемь часов сорок пять минут, но банки не признавали день рождения Линкольна своим праздничным днем. Поскольку на Юге банки не праздновали его, северные банки должны были оставаться открытыми на тот случай, если какая-либо корреспондентская операция поступит в Нью- Йорк из южных штатов.

Хотя Палмер прочел свой «Таймс» в машине по дороге в банк, он захватил газету с собой в кабинет, чтобы еще раз просмотреть сообщения из Олбани. Законодательные учреждения штата в припадке внезапной активности запланировали на сегодняшнее утро короткую предварительную сессию, которая позволила бы сенаторам и членам законодательного собрания отправиться по домам на более длительный уик-энд, чем обычно. Одним из двух пунктов повестки дня, оставленных на сегодняшнее утро, было, как заметил Палмер, заседание Комитета по банкам для обсуждения необычного добавления – поправки к законопроекту о сберегательных банках. Внести такую поправку было идеей Бернса, высказанной им несколькими днями ранее. Сейчас Палмер не был вполне уверен в побудительных мотивах Бернса, но внешне идея казалась хорошей.

Первоначальный вариант законопроекта предполагал предоставление сберегательным банкам неограниченных привилегий открывать филиалы.

Они получили бы право обращаться, когда им только вздумается, к департаменту банков штата, который решал бы, имеются ли среди просьб об открытии филиалов такие, которые следует удовлетворить. Бернс предлагал установить лимит для такого рода просьб, исходя из числа отделений, принадлежащих в данное