– Я присоединяюсь к нему.

– Тогда давай выпьем и уйдем. Я совсем не уверен, что Мак действительно в Олбани.

– Я уверена.

– Почему?

– Я звонила ему в Олбани, как раз перед уходом с работы, – сказала она. – Поскольку у меня была вполне объяснимая причина попытаться встретиться с ним завтра. Он ответил, что вернется только через десять дней. Q.E.D. [Что и требовалось доказать (лат.)]

– Почему ты проверила его?

– Это казалось разумным.

– Волнуешься?

Она серьезно кивнула:

– Перепугана до смерти. У меня очень много причин для беспокойства. Я одинока. У меня деньги в банке. Я могла бы получить работу в газете в любое время, если бы мне понадобилось.

Он улыбнулся:

– В каком банке ты держишь свои деньги?

– Секрет. – Она отпила немного из своего стакана. – У тебя много денег, Вудс?

– А что?

– Достаточно, чтобы выстоять большой грязный скандал?

– Да.

– Тогда нам обоим не о чем беспокоиться. – Она снова легонько чокнулась с ним. – Но и в следующий раз я все равно буду проверять дважды. – Отпила виски и поставила стакан на массивное стекло коктейльного столика.

– Сегодня днем со мной приключилась на редкость смешная история. Некий мужчина остановился у моего рабочего стола. Пока мы с ним что-то обсуждали, он показал мне листок ватмана с прикрепленным к нему ключом. В ходе беседы он ни словом не обмолвился ни о ключе, ни о бумажке, я также. Ты думаешь, он пытался что-то сообщить?

– Не думая, я сказал бы да.

– У тебя есть какая-нибудь идея, что он имел в виду?

– Ничего хорошего.

– И если уже это было смешно, – продолжала Вирджиния, – то после я совершила уже совсем невероятный поступок. Я позвонила человеку, приглашавшему меня пообедать с ним вечером, и сказала, что плохо себя чувствую.

– Ты не должна была этого делать. Я говорю серьезно.

– Я знаю, что ты серьезно.

– В следующий раз так не делай.

– Почему?

– Это… это несправедливо по отношению к нему. Кем бы он ни был.

– Он меня не интересует, – сказала она. – Я пытаюсь решить относительно себя самой.

– Я думал, ты решила. Мне кажется, ты признала, что это идиотство.

– Да. – Она выпрямилась и посмотрела на него более пристально.

– И мне кажется, я предложил выпить и разойтись.

– Я не обратила внимания на это предложение.

– Оно все еще в силе.

Вирджиния взяла его руку, и он почувствовал теплоту ее тонких пальцев.

– Давай не говорить об этом, – попросила она. – Давай вообще помолчим. Немного. – Она повернула его руку, взглянула на ладонь, поднесла ее к губам и поцеловала.

Он обнял ее, когда она, медленно наклоняясь, легла к нему на колени. Поцеловал ее в щеку, потом в губы и почувствовал, как они приоткрылись под его губами. Она сказала что-то непонятное: слово утонуло у него во рту. Ее рука неожиданно напряглась, и Вирджиния прижала его рот к своему с такой силой, что поранила ему губу. Спустя момент она расслабила руку. Их губы разделились.

– Не говори ничего, – выдохнула она.

Он снял руку с ее бедра и потрогал губу. Посмотрел на палец – крови не было. Он подсунул руку ей под колено и стал медленно поглаживать ее ногу. В тишине комнаты раздавалось легкое потрескивание от движения руки по нейлоновому чулку. Его рука передвинулась выше.

Хладнокровность, отметил он. Как будто он всю жизнь каждый вечер занимался этим. Правда, подумал он, в сущности, большой практики в подобных делах не требуется, но все же…

– Гм, – произнес он вслух. – Вот тут есть прелестная вещица.

– Да.