отразилось на его от природы пылком нраве, но зато с тех пор Джейм твердо усвоил правило: за все свои выходки и проказы нужно нести ответственность самому и не впутывать в это дело никого другого.

Он научился также быть чуточку похитрее. Поскольку слугам было велено ни на мгновение не оставлять его без присмотра — за исключением, разумеется, времени, когда он мылся, — юный Джейм приспособился их обманывать, вылезая в сад через окно в ванной.

В годы учебы, проведенные Джеймом в Шото и Гарварде, он сделался там всеобщим любимцем. Будучи сыном очень богатого человека, он обладал недюжинным умом и вдобавок — многие говорили, что это даже несправедливо, — всеми теми внешними данными, которые среди людей его поколения считались привлекательными: густые курчавые волосы цвета зрелой пшеницы, синие глаза, сводившие с ума женщин, классические черты лица — правильной формы нос, раздвоенный подбородок, ровные белые зубы, которые нельзя заказать ни у одного, даже самого дорогого протезиста…

Добавим к этому высокий рост, мускулистое тело, прекрасно смотревшееся как на балах, так и на теннисных кортах, обаятельную улыбку, открытое лицо, лучистые глаза — и перед нами предстанет портрет молодого Джейма Сен-Клера, прозванного товарищами «сердцеедом».

Нельзя сказать, чтобы Джейм бегал за каждой юбкой. Но, с другой стороны, не мог же он отказываться от того, что так легко ему доставалось? В конце концов, ему нравились девушки, нравились их серебристые голоса и шелковистые тела, нравилось проводить с ними время, нравилось заниматься с ними любовью. И репутация пылкого обожателя женщин прочно укрепилась за Джеймом. Но мало кто знал, что хотя Джейм и успел переспать уже с кучей девчонок, за всю свою жизнь он еще ни разу не был по- настоящему влюблен. В любовь молодой Сен-Клер, впрочем, и не верил, считая, что ему эта напасть вообще не грозит.

Ну что еще можно было сказать о нем? Он был жизнерадостен, вполне доволен судьбой и о будущем задумывался редко. Казалось, оно предначертано ему с самого рождения. Когда он закончит Гарвард и станет адвокатом, отец возьмет его работать к себе в юридическую контору в Бостоне. Со временем Джейм женится на симпатичной, милой девушке из хорошей семьи, подарит отцу внуков — желательно мальчиков — и будет по возможности счастлив.

Ясно, что у Джейма было полно завистников. Ведь не так много на свете людей, которые могут похвастаться богатым наследством, блестящим происхождением, прекрасной внешностью и огромным количеством друзей. Главным завистником Джейма стал Мартин Ремингтон, сын члена Верховного суда. Они знали друг друга с детства, поскольку поместья их родителей располагались рядом, но никогда не дружили, несмотря на то что Мартин был старше Джейма всего лишь на год. Когда Джейм — по желанию отца — примкнул в Гарварде к тому же клубу, что и Мартин, молодой Ремингтон сделал все от него зависящее, чтобы изрядно подпортить Джейму первое появление в клубе. Мартин надеялся, что юный Сен-Клер разрыдается как дитя, встретив такой прием, но Джейм держался молодцом, принялся весело шутить и этим моментально завоевал всеобщее расположение.

Пройдя курс наук, Ремингтон остался в университете, чтобы сдать экзамен на степень бакалавра. Встречаясь с Джеймом в университетском дворе или библиотеке, он не упускал случая больно уколоть Джейма, задеть за живое. Причем делал это всегда с таким невозмутимым видом, словно и в мыслях ничего обидного не держал.

Одним из главных недостатков Джейма было то, что он обожал спорить по любому поводу. И каждый раз дело заканчивалось тем, что он заключал с кем-нибудь пари, но, надо отдать ему должное, обычно его выигрывал. Наиболее скандальной историей стал случай, когда Джейм залез ночью по увитой плющом университетской стене, и утром все увидели его на крыше в обнимку с двумя гипсовыми фигурами — мужской и женской. Таким образом молодому Сен-Клеру удалось выиграть очередное пари. После этого он, правда, буквально чудом не вылетел из университета.

В описываемое же нами время Джейм наслаждался последним годом учебы. В июле ему предстояла торжественная церемония окончания Гарварда, которая и стала поводом для пирушки, затеянной им вместе с друзьями в одном пивбаре. Джейм уже изрядно перебрал, но сегодня он мог себе это позволить, поскольку отец остался доволен его оценками. Он похвалил сына: правда, довольно сдержанно, но все же похвалил.

«Что ж, неплохие результаты, — сказал старший Сен-Клер. — Только смотри, не испорть всю картину к экзаменам».

В устах этого сдержанного, жесткого человека подобная похвала звучала как наивысший комплимент. Над этим и размышлял Джейм, потягивая в компании друзей крепкое темное пиво, как вдруг к их столику подвалил Мартин.

— Говорят, ты снова получил благодарность от декана? — со злобной завистью в голосе проговорил Мартин.

Джейм, одолевший к тому времени уже четыре кружки пива, криво усмехнулся:

— Проваливай!

Остальные расхохотались.

— Да-а-а, Мартин, — сказал один из парней, — трудно тебе будет угнаться…

Мартин вспыхнул.

— Ну, не всем же быть зубрилами, — процедил он сквозь зубы.

Кто-то мяукнул, и последовал новый взрыв хохота. Все отлично знали, что уж кто-кто, а Джейм-то почти не сидит за учебниками.

— Как ты собираешься это отметить? — спросил Мартин, не обращая внимания на смех парней. — В постели с очередной девицей из Радклиффа?

Шутить на эту тему Джейм был не расположен. Он встречался со многими девчонками и, если они соглашались, ложился с ними в постель, но обсуждать это не любил.

— Быть может, на этот раз я поищу подружку где-нибудь в другом месте, — только и ответил он.

— В каком, интересно? Может, у. тебя есть на примете какая-нибудь кинозвезда? — Мартин вдруг заметил висевшую над стойкой бара цирковую афишу и показал на нее пальцем: — Или еще что-нибудь более экзотическое, вроде вон той красотки-гимнастки по имени Принцесса Мара? Говорят, один артист чуть не покончил жизнь самоубийством, когда она его отвергла. Я прочел об этом в одной газете, в разделе светских сплетен…

— Ах вот что ты читаешь в последнее время! — устало проговорил Джейм. — Неудивительно, что у тебя не клеится с учебой.

— Так ты уходишь от разговора? — Глаза Мартина злорадно сверкнули. — Это значит, что ты сдаешься? Ты неспособен покорить эту циркачку?

— Да зачем она ему? — вмешался Оззи Герман, сосед по комнате и приятель Джейма. — Может, она не в его вкусе?

— Ну, нашего донжуана, сердцееда и прочая это не должно смущать. Так как, Джейм? А то я тут слышал, что тебе некого будет пригласить на танцы…

Джейм ясно видел злобу в глазах Мартина, но сам-то не очень на него злился, зная, отчего Мартин бесится. Удивительно, но почему-то именно Мартина девушки не любили. Хотя он был достаточно смазливым, женщины, видимо, чувствовали, что в глубине души он их презирает. Но какова бы ни была причина, по которой женщины его отвергали, самым неприятным для Мартина было то, что все знали о его поражениях. Он мог рассчитывать лишь на благосклонность официанток или продавщиц из универмага, готовых на все ради парней из Лиги Плюща…

— Что ты мелешь? — спокойно сказал Оззи. — Всем известно, что Джейму ничего не стоит вскружить голову любой девчонке.

— Вот именно, — добавил Томми Лидер. — И вообще — заткнись. Спишь со своей официанткой из «Стив Паласа» — ну и спи. Кстати, хороша она в постели?

Мартин сделал вид, что не слышит его, и гнул свое:

— Ну так как, Джейм? Принимаешь мой вызов? Спорим, что не приведешь ее танцевать к нам на весенний вечер? Слабо, а?

И Джейм, покончивший уже с пятой кружкой пива, упрямо качнул головой:

— Приведу!