Хуана и на Клариту, и увидела, что у них с Элеанорой тоже есть сходство. Но Керк ведь не родственник Кордова. Так, по крайней мере, сказала Сильвия. Тогда почему?

Хуан не двинулся с места.

— Может быть, ты почувствуешь себя лучше, Аманда, если доешь свой завтрак.

Я почти с отвращением посмотрела на тарелку с едой, а Кларита поднялась со своего места.

— Пойду принесу из кухни суп, — она произнесла это без всякого сочувствия, как будто просто обслуживала меня.

Элеанора, все еще не примирившаяся с дедом, проскользнула к своему стулу и поспешно начала есть; на ней был мексиканский костюм Керка с этими прожженными порохом дырками и темными пятнами. Но Хуан уже собрался с силами, и, когда он заговорил с ней, в голосе его появились металлические нотки.

— Ты не начнешь есть, пока не переоденешься, — сказал он ей. На этот раз она не осмелилась его ослушаться. Она больше не вела себя так вызывающе и подобно капризному ребенку вскочила из-за стола и выбежала из комнаты.

Вскоре вернулась Кларита с чашкой горячего бульона, который я с благодарностью выпила. Когда я поела, вернулась Элеанора, одета она была уже в свои брюки и блузку. Помолчав немного, Гэвин сказал:

— Я сейчас отвезу тебя домой, Аманда. С тебя уже хватит.

— И я поеду с вами! — вскричала Элеанора.

— Нет, — сказал Гэвин. — Ты не поедешь.

Хуан посмотрел на Сильвию, и она сказала:

— Если можно, Гэвин, я тоже с тобой поеду.

Он быстро кивнул ей, и мы отправились к машине. За столом остались Хуан, Кларита и Элеанора: когда мы уходили, они наблюдали за нами, как завороженные.

На этот раз Гэвин посадил меня в машине рядом с собой, а Сильвия устроилась на заднем сидении.

— Хуан в ярости, — нервничая, сказала Сильвия. — Он хочет, чтобы ты, Гэвин, остался с Элеанорой. Он не может видеть вас вместе — тебя и Аманду. Должна сказать, вы поразили нас всех.

Я знала, что они еще до конца не поняли, что я чувствую. Это была моя вина, моя слабость. И я не должна была об этом много думать.

— Но он ничего не сможет с этим сделать, — мрачно сказал Гэвин.

— Он может уничтожить вас.

— Если захочет. Но он все еще нуждается во мне.

Я знала, что мне нужно пробормотать какие-нибудь извинения, попросить прощения за то, что я так откровенно высказала свои чувства, но мне не хотелось. Гэвин вел машину, я прижалась к его руке, и он даже погладил меня по щеке, и я поняла, что он на меня не сердится. Я испытывала к нему такую любовь, что это было почти невыносимо. Однако, когда мы проехали несколько миль в полном молчании, я поняла, что должна задать несколько вопросов.

— Теперь я знаю, почему та фотография Керка, которую ты мне показывала, так мне кого-то напомнила. Он похож на Элеанору.

— Керк? — казалось, Гэвин очень удивился. — Я никогда об этом не думал, я даже и не помню, что собой представлял Керк.

— А ты подумай и постарайся его себе представить, — эти слова Сильвия произнесла с поразительной легкостью, в которую я не могла и поверить. Какой бы ни была правда, Сильвия ее знала.

— Хуан — отец Керка? — прямо спросила я.

Гэвин вскрикнул, а Сильвия оставила невысказанными те слова, которые она собиралась произнести.

— О, нет, нет, конечно же, нет! — воскликнула она.

— Тогда почему Керк похож на Кордова?

— Он не похож! — стала горячо настаивать Сильвия. — Совершенно не похож, Аманда.

Я не обратила на эти слова никакого внимания.

— Если Керк наследовал это сходство, то тогда он и моя мать были сводными братом и сестрой, — сказала я.

Сильвия покачала головой, было очевидно, что чувства захватили ее:

— Ты идешь по совершенно ложному пути. Ничего подобного. Керк был моим сводным братом.

— Тогда скажи мне правду, — попросила я.

Она снова покачала головой, подтверждая то, что она что-то знает, и отрицая то, что Керк похож на Кордова.

Я продолжала, как бы рассуждая вслух:

— Если Доротея хотела выйти замуж за Керка, а он действительно был ее братом, тогда Хуан не мог этого, разумеется, позволить, не так ли? А что, если это Хуан шел вдоль холма? И именно Хуан убил Керка?

— И столкнул свою любимую дочь в реку? — с усмешкой сказала Сильвия.

— Что, если Кларита солгала, что она видела из окна? — продолжала я. — Что, если все эти годы она защищала своего отца?

— Нет! — закричала Сильвия. — Нет, Аманда, нет! В тот день Хуан был болен. Кэти уложила его в постель. Но если ты хочешь знать, Клариты тогда не было около того окна, из которого, по ее словам, она все видела. Все ее показания полиции были ложью.

Я повернулась и с удивлением посмотрела на нее, точно такой же была реакция Гэвина. Сильвия смотрела прямо на шоссе, по которому мы мчались, впереди виднелись крыши Санта-Фе, по бокам поднимались горы.

— Это ты сейчас придумала? — спросила я.

Она снова так же побледнела, как и в минуту, когда Элеанора появилась в столовой в костюме Керка.

— Я ничего не придумываю. В тот день ее видел Пол. Он видел ее недалеко от дома, откуда она не могла наблюдать то, что происходило на холме. И с того дня она все время лгала.

Я вспомнила, что Сильвия раньше отрицала тот факт, что они с Полом в тот день пришли на пикник вместе.

Гэвин задал следующий вопрос.

— Тогда почему Пол не рассказал об этом полиции?

— Он решил этого не делать. Ему было жаль Клариту. К тому времени она преодолела свое увлечение Керком так же, как и Доро. Теперь она любила Пола и смотрела на Керка его глазами. Она знала, что он плохой человек.

Я откинулась на сиденье и закрыла глаза. Получалось, что картина, на которую я смотрела когда-то, внезапно сдвинулась, и все узнаваемые мною штрихи теперь стали обозначать что-то новое, совершенно отличное от прежнего.

Надо выбросить это на время из головы. Далеко впереди на солнце блестели снежные вершины, и я вспомнила, что все было точно таким же в ту ночь, когда мы были вдвоем с Гэвином. При свете луны снег сиял такой чистотой! Такой легкой и простой казалась мне тогда наша любовь. Теперь же было все по- другому. Мне было интересно, чем сейчас занята Элеанора. Возможно, развлекается с Полом. Может быть, она даже и очень хочет развода, но у меня все-таки было подозрение, что она не так-то легко отдаст сопернице то, чем когда-то владела. Она может ненавидеть меня только за то, что Гэвин любит меня.

Я не могла уже больше ни о чем думать. Я позволила себе расслабиться и заставила отключиться свои мысли. В машине никто не разговаривал, только время от времени Гэвин бросал на меня тревожный взгляд. У меня не было сил, чтобы подбодрить его. Шутка Элеаноры эмоционально совершенно опустошила меня, и у меня исчезла всякая способность мыслить и чувствовать. Я просто оцепенела и не хотела, чтобы ко мне снова вернулись чувства, приносящие такую сильную боль.

Когда мы доехали до дома, в котором никого не было, Гэвин на мгновение привлек меня к себе, и это было бы очень приятно, если бы у меня осталась еще способность что-нибудь чувствовать, затем он препоручил меня Сильвии. Она поднялась со мной в комнату и предложила немного побыть со мной.

— Со мной будет все в порядке, — уверила я ее. — Мне нужен только покой и возможность перевести