— Благодарю, — смутился помощник Никоса.
— Саймон, мы здесь транзитом. Прилетели из Швейцарии и собираемся вернуться на ферму. Хотел захватить несколько папок с рабочими документами. Закажите, пожалуйста, ленч. Мы проголодались.
— Сейчас сделаю, — заверил его Саймон. Трейси подошла к окну и сказала:
— Особняк в Буффало отгорожен от всего мира кустарником и деревьями. А у тебя из окна виден чуть ли не весь город. Когда я буду выбирать себе домик, подыщу что-то милое, уютное, чтобы из окон тоже была видна жизнь, а на подоконниках чтобы были цветы в горшках. Обставлю дом по своему вкусу и заведу собаку.
— Присядь, Трейси. Я хочу показать тебе кое-что. Хочу знать твое мнение, — заинтриговал ее Никос.
Он порылся в бумагах и осторожно извлек из кипы сложенный чертеж. Протянул его Трейси. Она без лишних слов догадалась, что это проект его дома на ферме. И погрузилась в исследование инженерно- строительных обозначений. Никос молча наблюдал за ней.
— Все предусмотрел, — отметила Трейси.
— Ты только это и можешь сказать?
— Ты считаешь, четырех спален будет достаточно человеку, который намерен заняться разведением маленьких фермеров?
— Посуди сама, спальня для супругов, спальня для мальчиков и спальня для девочек. И еще одна резервная, для гостей.
— Возможно, ты прав. Комнаты ты запланировал просторные. Много окон — детям будет светло. Кухня удобная, жене должно понравиться. И кондиционеры предусмотрены. А на какую сторону будет выходить крыльцо?
— На маковое поле.
— Ты это хорошо придумал.
— Наружные стены я выкрашу в белый цвет, — сообщил Никос.
Трейси аккуратно сложила план.
— Интересно было ознакомиться, — сказала она, передавая ему чертеж.
— Я собираюсь начать строительство уже в ближайшее время. Поэтому пока поживу в отеле.
— Твой брат будет рад. Ты сможешь занять мою комнату, когда я съеду...
Как и в первый раз, вертолет сел недалеко от макового поля.
— У тебя много счастливых воспоминаний связано с этим местом? — спросила Трейси Никоса.
— Много всяких воспоминаний. Отец нас не баловал.
Они вошли в уже знакомый Трейси дом.
— А это что? — спросила она, заметив на кухонном косяке карандашные метки.
— Когда я и Леон были еще детьми, наш отец каждый год отмечал наш рост.
— Вот теперь понимаю, — сказала Трейси, разглядывая полустершиеся буквенные обозначения. — Эти метки — твои?
— Нет, Леона.
— Когда будешь сносить дом, Никос, обязательно сохрани этот дверной косяк.
— Зачем?
— Это история твоей семьи. Твоим сыновьям будет интересно помериться ростом с отцом и дядей.
Никос странно посмотрел на Трейси.
— Не обращай внимания на мою болтовню, — рассмеялась она. — Похоже, я становлюсь сентиментальной. Это дурной признак. Старею...
— Мы еще вернемся к этому разговору в более подходящее время. А пока мне нужно ненадолго отлучиться, — предупредил Никос.
Он уехал, а ферма начала наполняться рабочими. Во время отлучки Никос сделал множество телефонных звонков и дал указания нанятому незадолго до этого прорабу. Поэтому в отсутствие Никоса на ферму прибыли рабочие силы, техника, строительные материалы.
Рабочий день был уже в разгаре, когда в дом вошел человек в спецовке и обратился к Трейси:
— Мисс Коннер!
— Я вас слушаю...
— Господин Лазаридис направил меня к вам. Объясните, что я должен сделать с этой дверью.
— Ах, вот в чем дело! — воскликнула Трейси. — Отделите дверную раму от стены так, чтобы не повредить ее целостность. Господин Лазаридис намерен сохранить ее как воспоминание о старом доме.
— Я постараюсь, мисс Коннер.
— Пожалуйста. И видите эти карандашные метки? Постарайтесь их не стереть, это важно.
— Я все сделаю очень аккуратно.
— Вы собираетесь начать прямо сейчас? — удивилась Трейси такой поспешности.
— Конечно.
— Хорошо, я останусь, и если понадобится помощь, можете рассчитывать на меня.
Рабочий кивнул и начал демонтировать дверь. И сделал все чрезвычайно проворно.
— Я помогу вам перенести дверную раму в прихожую, — предложила свою помощь Трейси.
Он не стал отказываться, потом поблагодарил Трейси и удалился.
Никос очень долго отсутствовал и в какой-то степени спутал планы Трейси. Она хотела попасть к вечеру в отель старшего Лазаридиса, чтобы на следующий день со всеми своими вещами уехать. Трейси собиралась вернуться к прежней жизни. Она больше не боялась акул бизнеса, ей казалось, что эти несколько дней на старой ферме придали ей отваги. Но, возможно, отваги ей придали все те откровенные признания, которые она сделала Никосу, которые произнесла вслух.
Она отправилась в город. Недалеко от отеля она встретила Ари, который был несказанно рад ей.
— Чем я могу тебе помочь? — кинулся он навстречу.
— Я бы хотела купить газеты на английском.
— Отлично, следуй за мной.
— Что ты собираешься делать этим летом? — поинтересовалась Трейси по дороге.
— Поеду в Афины, буду поступать в колледж.
— Что ты намерен изучать?
— Туристический и гостиничный бизнес.
— Да, это твое.
— Угу, полсобаки на этом уже съел, — похвалился Ари.
— Ты забавный. С тобой весело, — признала Трейси.
— А ты очень красивая, — смело глядя женщине в глаза, сказал юноша.
Когда Трейси в сопровождении Ари вернулась на ферму, Никос беседовал с бригадиром.
— Могу я чем-нибудь помочь? — сразу же обратился Ари к дяде Никосу.
— Посмотрим. Я думаю, для всех дело найдется. Пока иди в дом.
Когда Ари вместе с Трейси вошел в дом, в прихожей он наткнулся на старую дверную раму.
— Зачем она здесь? — спросил Ари у Трейси.
Трейси указала на отметки роста — его отца и дяди. Ари заинтересовался. Он похвалил Трейси за идею сохранить этот своеобразный документ. К вечеру Трейси сообщила Никосу о своем намерении вернуться в отель с Ари.
Никос хмуро проводил их взглядом, когда они вдвоем, Трейси и Ари, садились в машину.
В машине Ари нагнулся к Трейси и спросил ее нежным шепотом:
— Ты не откажешься сегодня вечером пойти со мной на танцы?
— Ари, разве дядя тебе не запретил путаться со старой разведенной женщиной?
— Если и запретил, то не потому, что ты стара или в разводе, а от ревности.
— Не говори ерунды.
— Значит, ты согласна потанцевать со мной?
