Том был застигнут врасплох и удивлен ловким маневром сестры.

– Я действительно хотел задать вам пару вопросов.

– Вы думаете, что я, должно быть, слишком старая, чтобы понять, в чем дело? Но даже мои старые глаза увидели, как вы наблюдали за ней. Надеюсь, вы скоро убедите ее выйти замуж.

– Я тоже, мэм.

– Хорошо. – Монашка опять улыбнулась, и тут Том понял, почему она показалась ему такой знакомой: пару раз в жизни он имел счастье встретить людей, убедивших его в существовании высокого духа. – Теперь я спокойна. Я рада, что у Джасинты будете вы, потому что она преодолевает свое упрямство. О чем вы хотели спросить?

– Мне показалось, что вы покинули Сент—Мэри раньше, чем Джейси.

Сестра Мэри-Элизабет отвела взгляд и коснулась рукой креста, висевшего на груди.

– Нас, монахинь, называют «христовыми невестами», – наконец заговорила она. – Наш обет связывает нас так же крепко, как узы брака связывают мужчину и женщину. Джасинте было пятнадцать лет, когда мой орден отозвал меня из Сент-Мэри. Джасинта… видите ли, ее так часто оставляли… Сначала родители, потом воспитанницы из приюта, которых удочеряли или даже возвращали в родной дом… – Старушка печально покачала головой. – Даже я, которая любила девочку, оставила ее. А потом она встретила вас и, наверное, испытала страшное потрясение, что вы тогда ушли. Она опять почувствовала себя покинутой, но переступила через это. И вы оба очень подходите друг другу.

– Я должен оградить Джейси от травм прошлого, – констатировал Том.

Брови монахини удивленно поднялись.

– Нет, нет, вы неправильно меня поняли. Самое печальное заключается в том, что Джасинта была несчастна не потому, что я покинула ее. В глубине души, думаю, она ждала чего-то подобного. Самое ужасное для нее было обнаружить, что она кому-то верит безоговорочно. С этим она никак не могла примириться.

Врач предписал Джейси являться к нему раз в три недели, поэтому в понедельник она отправилась на прием. На этот раз Том с ней не пошел.

У них не было близости с того самого спора. Что-то невидимое стояло между ними, удерживая их даже от прикосновений.

Продолжая вести машину, Джейси покачала головой. Должно быть, это беременность делала ее мнительной. У нее даже появилась дикая мысль, что Том ловит момент, когда она сделает что-то такое, что докажет, насколько искажены все ее ощущения. Как и все прочее в ее нынешней жизни. Том привык действовать напрямик. Если он чего-то хочет от нее, почему бы не сказать откровенно?

Конечно, ему не следовало бы говорить, что он затащил ее в постель только для того, чтобы заглушить боль утраты другой женщины. Но она сейчас не будет думать о том, что он мог бы это скрыть.

Выйдя от врача, Джейси чувствовала некоторое облегчение. Он считал, что при нынешнем режиме у нее все идет прекрасно: в сердцебиении ребенка нарушений нет, а Джейси поправилась на три фунта. Стала уже заметна некоторая выпуклость живота. Она всегда летом ходила в свободных платьях, так что можно было и не покупать что-то специально для беременности, но ей вдруг понадобилось показать всем, что она носит ребенка, поэтому она направилась к ближайшему магазину одежды.

Джейси никогда не была модницей. Но сегодня она с большим удовольствием выбрала огромную ярко- голубую футболку с надписью: «На борту ребенок». Она купила и джинсы для будущих мам и еще, без всякого повода, взяла очень сексуальное вечернее платье в блестках и со складками, которые будут расходиться по мере увеличения живота. Потом направилась в детскую секцию.

Одежда для младенцев была совершенно очаровательна. Вместо интенсивных цветов она теперь выбирала пастельные: бледно-розовые, палевые и голубые. Она чувствовала легкое головокружение, некоторую разбитость… и одиночество.

Чувство одиночества усилилось еще более, когда она нечаянно подслушала обрывки разговоров покупателей. Одна женщина гадала, не убьет ли ее муж за то, что она истратила сорок долларов на нарядное платьице для десятимесячной малышки. Другая болтала со своим спутником о том, что ее невестка родила близнецов и как она гордится своими внуками.

Джейси стояла возле прилавка, заваленного одеяльцами и мягкими игрушками, и вдруг поняла, что творилось с Томом. Почему он отдалился.

Она же сама разрешила ему остаться при условии, что он не будет касаться темы брака. И Том держал слово. Он не касался ее потому, что хотел от нее другого, о чем не мог сказать. Он хотел жениться на ней.

Конечно, Тома можно было обвинить в манипуляции: он пытается использовать ее вожделение, чтобы получить от нее то, чего хочет сам. И, наверное, она должна бы на него разозлиться. Но ей было за него больно. Он потерял одного ребенка раньше, чем узнал о его существовании. А теперь боится, что после родов Джейси перестанет в нем нуждаться и он потеряет и другого своего ребенка.

Нужно его подбодрить, нужно найти способ дать ему понять, что он не останется в стороне и будет участвовать в их жизни.

Может быть… ей следует рассмотреть возможность их совместного проживания и после рождения ребенка.

Придя домой, Джейси прилегла на диване, думая о будущем. И не заметила, как задремала.

Ее разбудил звонок в дверь. Заглянув в глазок, она увидела Реза.

– Джейси… – выдохнул Рез, едва дверь распахнулась. Он даже не улыбнулся ей. – Я не хочу тебя пугать.

– Том?! – Ей даже в голову не пришла иная причина, по которой Рез мог появиться здесь. – Только не Том, нет, это невозможно. С ним ничего не может случиться.

– Думаю, тебе следует поехать в больницу. Он попал в перестрелку, но точно я ничего не…