— Еще один краткий вопрос, можно? Вы знали, что он женат?

— Женат?! Вот лживый подлец! Ведь он представился Шарлотте богатым холостяком. Вот черт, да и я еще, дура, попалась! Завидовала Шарлотте! Вот, думала, повезло! Дерьмо! Ладно, еще увидимся.

Привет Шарлотте! Бедняга…

С облегчением Саймон положил трубку и повернулся к сестре:

— Ну и что, тебе легче теперь?

— Даже не знаю… Немного… — неохотно призналась Люси. — Возможно, она и не любила его, но ведь он-то любил!

— Уверен, что ее ты вряд ли можешь в чем-либо обвинять.

— Ты прав, конечно, — задумалась Люси. А потом она повернулась к Шарлотте, которая стояла рядом с побледневшим лицом. — Простите. Кажется, я неверно о вас судила…

Однако девушку в данный момент волновало совершенно другое, ведь было же сказано: он не оставит своих попыток. Что же все это значило?

Вспомнив заодно слова Сойо по поводу Руди, она вдруг поняла одну любопытную вещь: ей стало ясно, почему Саймон стремился побыстрее жениться на ней. Все дело было в его сестре… Он хотел обезвредить соперницу!

Ей сразу же вспомнилась их ночь в Оул-коттедже. Ведь она отдала ему всю любовь, на какую только была способна, а он к ней, выходит, равнодушен. Их союз всего лишь часть его плана спасения брака сестры…

Да нет, ерунда какая-то, такого просто не может быть. Ведь она видела его наполненные страстью глаза и помнит, как сильно билось его сердце, когда он ее целовал. Неужели все это была игра и он просто соблазнял ее?

Встревоженная молчанием Шарлотты, Люси повторила свое извинение:

— Прости… Мне жаль, что я напала на вас, не разобравшись.

Придя наконец в себя, Шарлотта посмотрела на нее.

— Мне очень жаль, что так все произошло. Как бы я хотела, чтобы Руди никогда и не заходил в мой магазин. Я бы с радостью вычеркнула все плохое, что случилось за эти несколько недель.

И снова брат с сестрой обменялись многозначительными взглядами.

— Пожалуйста, не слишком вините Саймона, — встревоженно заявила Люси. — Он сделал это только для меня. Когда я поняла, что у Руди на этот раз все серьезно и я могу его потерять, то подумала, что сойду с ума. И попросила Саймона мне помочь. Он обещал найти эту женщину и попробовать что-нибудь сделать. Я догадываюсь, что вы можете чувствовать в данный момент, но если еще немного подумаете, то, может быть, сможете меня простить.

И Саймона!

— Даже не говорите мне об этом. Я еще должна быть благодарна вашему брату за то, что он женился на мне, а не просто соблазнил! — цинично усмехнулась Шарлотта.

Лицо Люси вспыхнуло и залилось краской.

Сразу же остыв, Шарлотта уже спокойно сказала:

— Прошу прощения. Я просто очень надеюсь, что все усилия не пропали даром и что Руди останется с вами, раз вы того хотите.

— Я больше не уверена в этом, — медленно проговорила Люси. — Я всегда знала, что у него свои проблемы, и закрывала на это глаза. Но сейчас я начинаю сомневаться, а стоила ли моя боль всего этого? Руди часто и помногу пил. В ночь аварии он был пьяным. Когда я сказала, что он не должен в таком состоянии садиться за руль, он настоял на своем. Мы не проехали и сотни ярдов, как врезались в машину, мчавшуюся по встречной полосе. Нас занесло, и мы ударились о заграждение. А потом, уже в больнице, я узнала, что Руди, боясь потерять водительские права, заявил полиции, будто это я находилась за рулем. Он упросил меня подыграть ему, что я и сделала. Взамен он пообещал мне, что с этих пор и капли спиртного в рот не возьмет. Он казался таким заботливым.., таким внимательным.

Как противно теперь мне об это вспоминать! Как говорил дедушка, волк никогда не станет вегетарианцем!

Люси помолчала, а потом добавила:

— Я понимаю, как вы должны себя сейчас чувствовать, но Саймон…

— А какую роль в этой истории играл сэр Найджел? — подняв голову, спросила Шарлотта.

— Дедушка не принимал в ней участия, — не задумываясь, ответил Саймон. — Он ровным счетом ничего об этом не знал. Учитывая состояние его здоровья, мы старались оградить его от лишних волнений.

В этот момент в дверь постучали и в комнату вошла сиделка, которая принесла поднос с чаем.

Поставив его на столик, она спросила:

— Будете с лимоном или с молоком?

Шарлотте было трудно представить, как она будет сидеть тут и пить чай, поэтому она вскочила и выразительно посмотрела на Саймона:

— Спасибо, но, боюсь, нам уже пора идти.

Саймон поцеловал сестру на прощание.

— Мне так жаль, — проговорила та. — Теперь, кажется, все еще больше запуталось.

— Поверь, все нормально. Ты ничего не испортила, — заверил он ее.

— Но я причинила тебе так много ненужных волнений.

Он покачал головой.

— Напротив. Теперь, когда наконец все выяснилось, мы сможем посмотреть на наши с Шарлоттой отношения по-другому.

Люси протянула Шарлотте свою тонкую руку.

— Я очень надеюсь, что вы не сильно на меня злитесь. Я бы очень хотела, чтобы мы подружились.

Пожав протянутую руку, Шарлотта согласно кивнула:

— Да нет, я ни в чем вас не виню! — И это было правдой. — Уверена, со временем мы станет подругами.

А вот это уже было полуправдой, но Шарлотте хотелось верить, что именно так когда-нибудь и произойдет.

Саймон обнял ее за талию, и они вышли в коридор.

На сердце у Шарлотты было тоскливо и одиноко.

Как же ей теперь жить? Вокруг один обман. И нет никаких сил: ни физических, ни душевных. Она с трудом передвигала ноги.

Только они собрались сесть в машину, как их окликнула сиделка:

— Мистер Фаррингтон, Люси просит вас на одно слово.

Открыв дверцу машины, Саймон обернулся к жене:

— Подожди меня минутку! — И направился в дом.

Шарлотта не могла сидеть в машине. Да и зачем ей, спрашивается, возвращаться в Фаррингтон. Ее замужество — ошибка! И никто не смог бы убедить ее в обратном. Смотреть в лицо Саймону ей не хотелось, как и выслушивать его объяснения. Все ясно!

Она пошла по дороге, все быстрее и быстрее, и наконец побежала, как будто горе само гнало ее прочь. Рыдания стали толчками вырываться из ее груди.

В конце длинной аллеи возле нее резко затормозила машина. Из нее выскочил Саймон и преградил ей путь.

— Не будь дурой, Шарлотта, — сказал он, взяв ее за плечи. — Садись в машину.

— Оставь меня в покое, — рыдая, проговорила она и попыталась высвободиться из его объятий.

— Мне нужно поговорить с тобой, — настаивал он.

Когда Шарлотта смогла наконец нормально говорить, она сказала:

— Я не собираюсь возвращаться в Фаррингтон-Холл.

— Тогда что ты будешь делать?

— Я возвращаюсь в Лондон.

— Сбегаешь от трудностей?