упрямица и строптивица.
В финско-карельском фольклоре имеется Сюоятар. Из ее глаз вылетают воробьи, из пальцев на ногах — вороны, под ногтями у нее кишат ядовитые змеи, из ушей выглядывают вороны, а из волос — сороки. Сюоятар — это воплощение зла, она никогда никому не помогает, правда, утешает тот факт, что она не людоедка. Акка, вторая финско-карельская злодейка, гораздо ближе к Бабе Яге. Акка живет в лесу или на берегу моря, угрожает путникам, что съест их, груди у нее большие «как ведра», а ноги такие длинные, что обматываются вокруг ее жилища тремя витками. Акка, так же как и Баба Яга, требует от героя или героини выполнить те или иные задания (натопить баню, накормить ее домашних животных, присмотреть за лошадьми), и если те справятся с работой хорошо, вознаграждает их полезными советами.
У Бабы Яги очень много родственников в Западной Европе. Вспомним хотя бы Францию, страну не только легендарных гусиных паштетов, но и легендарных женщин с гусиными ступнями. У Тетки Арье железные зубы и гусиная ступня. Тетка Арье наказывает ленивых ткачих и вознаграждает старательных. Во время рождественских праздников она является верхом на осле и раздает подарки. Тетка Арье живет в пещере, где хранит свой сундук с драгоценностями, а золотую корону, украшенную бриллиантами, она снимает только на время купания. В Германии проживают Перхта, Хольда и Холле, старые женщины с большими (гусиными или лебедиными) ступнями, которые всегда имеют при себе метлу (помело), иглу и ножницы. Ножницами они вспарывают животы ленивым девушкам и плохим служанкам, а затем наполняют их мусором. У знаменитой фрау Холле — высокой седой дамы с длинными зубами, которая пугает маленьких детей и испытывает любезность и терпение молоденьких девушек, — с Бабой Ягой много общего.
Турки, татары, башкиры, узбеки, туркмены, киргизы, азербайджанцы, кумыки, ногайцы и многие другие близкие им народы верят в Алабасти. Алабасти — это злой демон, безобразная женщина с висящей грудью и распущенными волосами, обладающая способностью перевоплощаться. У нее птичьи ноги (согласно верованиям азербайджанцев) или копыта (согласно казахам). Поволжские татары считают, что у Алабасти всего один глаз, посреди лба, и каменный нос. На спине у нее нет ни кожи, ни мяса, поэтому видны ее внутренние органы, вместо пальцев — острые когти. По верованиям киргизов, есть две Алабасти: очень злая, черная
Говоря короче, из этого беглого обзора нетрудно сделать вывод, что Баба Яга летает в глобальных масштабах, что эта «бабья порода» интернациональна, что родственниц Бабы Яги можно встретить в Азии, в Южной Америке, в Африке, что бабий интернационал вставляет палки в колеса повсюду и делает это от начала веков[111].
Эта впечатляющая, грандиозная мифическая трансмиссия функционирует веками. Бабий интернационал, включающий всех этих уродин, злодеек, страхолюдин, монстров и демонов, всех загрязняют поля. Мормо — соблазнительница, несущая смерть. Сфинкс имеет женскую голову, тело льва, птичьи крылья, а его любимая пища — невежды. Римские ларвы — это ручные, худенькие призраки, в которых воплощаются души покойных. Стриги — похожие на гарпий прожорливые птицы с резкими, пронзительными голосами, с крупными головами, застывшими глазами и крючковатыми клювами. Они крадут маленьких детей, а иногда как ведьмы являются и в человеческом облике. Мания наказывает безумием тех, кто согрешил перед богами (Орест, увидев Манию, подверг себя символической кастрации, отгрызя собственный палец!). Ехидна — это чудовище, рождающее других чудовищ, мать Цербера, Гидры, Химеры и Орфа. Опасные мойры — Клото (пряха), Лахесис (судьба) и Атропос (неумолимая) — сидят на тронах, одетые в белые одежды, поворачивают веретено Ананки и правят всеми сферами мира. Их римские сестры парки строгие, мрачные и завистливые старухи, три сестры, пряхи, определяющие человеческую судьбу: одна тянет нить, вторая ее прядет, а третья перерезает. Добавим, что их скандинавские сестры — это норны: Урд отвечает за прошлое, Верд за настоящее, а Скульд за будущее.
ТУТ И СКАЗКЕ КОНЕЦ!
Мне кажется, дорогой редактор, настал момент нам расстаться. Надеюсь, вас не смутила резкая перемена тона: мы вместе пробрались сквозь несколько тысяч знаков, мы вместе клевали зерна слов; чтение, говорят, должно быть интеракцией, точно так же как и секс (упс!), так что можно предположить, что теперь мы не совсем чужие. Принятые у людей ритуалы требуют, чтобы мы еще некоторое время побыли рядом и выкурили полагающуюся в таких случаях пост-коитальную сигарету…
Признайтесь, поначалу вам показалось, что всего слишком много. Более того, я уверена, был такой момент, когда вы испугались, что я никогда не кончу. В одних местах вы вздыхали от скуки, в других зевали, в третьих хмурили лоб. Чертов фольклор уже полез у вас из ушей. Для вас это была передозировка, я понимаю. Сначала вы почувствовали себя так, словно вас заперли в сундуке. Вам было приятно: мамина утроба, импровизированная избушка, немного безопасной темноты — все это распаляет детское воображение. А потом вам стало тесно, потом еще теснее, вам даже показалось, что не хватает воздуха. Внутри хорошего текста читатель должен чувствовать себя как мышь, пробравшаяся в головку сыра. А вы чувствовали себя совсем не так, правда?
Допускаю, что приступ текстуальной клаустрофобии мог быть вызван и многократно повторяющимися ритуалами фольклорного мира. Не трогай это, а дотронься до того; не переступай через порог, нет, переступи; перекинь зуб через крышу, нет, нет, ты что, ни в коем случае, только через забор; плюнь через правое плечо, да нет, не через правое, через левое! А потом оказалось, что достаточно заглянуть в соседнее село — и сигнальный код меняется. В деревне
В сербской сказке «Язык зверей» один пастух, пасший овец, зашел со своим стадом в лес. В лесу начался пожар, в огненном кольце оказалась змея. Пастух сжалился над змеей, спас ее, а она обвилась ему вокруг шеи и приказала отнести к своему отцу, змеиному царю. И предупредила пастуха, что змеиный царь будет предлагать ему любые богатства, но пусть он не соглашается, пусть просит у царя только одно — знание языка зверей. Так оно и получилось. Змеиный царь сперва отказывался, но пастух был упорным, и змеиный царь в конце концов сдался и сказал:
— Встань! Иди сюда, раз уж ты именно этого хочешь. Открой рот.
Пастух открыл рот, змеиный царь плюнул ему в рот и сказал:
— Теперь ты плюнь мне в рот!
Пастух плюнул ему в рот. И так они три раза плюнули друг другу в рот, а потом змеиный царь сказал:
— Теперь ты владеешь языком зверей. Иди и никому об этом не рассказывай, не то тут же на месте и умрешь.
