День третий
Кукла в высоту достигала почти метра восьмидесяти, стройная, с необыкновенно прямой спиной и легкой походкой — все вместе это создавало впечатление того, что она гораздо моложе, чем есть на самом деле. А еще лицо с правильными чертами и скулами, глаза неопределенного цвета, раскосые — такие обычно называют миндалевидными — и стыдливая улыбка. Эта улыбка тоже была необычной для ее возраста. У нее были широкие костлявые плечи, словно в молодости она много занималась плаванием, хотя все виды спорта, кроме ходьбы, Кукла презирала. Изяществу ее внешности способствовала и «униформа». Так Кукла называла свою повседневную одежду: узкую темную юбку, светлую шелковую блузку, чаще всего белого цвета, и элегантную шерстяную кофту на пуговицах, обычно серую. На шее она всегда носила ожерелье из настоящего жемчуга. Волосы у нее были темными, с заметной сединой, средней длины, на темени она скрепляла их небольшим простым гребнем. Единственной негармоничной частью ее тела были ступни. У нее был мужской сорок четвертый размер, и в молодости она с трудом находила для себя обувь, а потом начала просто-напросто покупать мужскую. Благодаря легкости походки этот недостаток был почти незаметен. Кукла, в отличие от многих своих сверстниц не боялась смерти. Она предчувствовала, что будет жить долго, тем более что все женщины у нее в роду жили не меньше ста лет. И еще кое-что: те, кто оказывался рядом с ней, бывало, чувствовали какое-то непонятное движение воздуха, что-то наподобие легкого прохладного ветерка.
Но история всегда стремится туда, куда сама решится, поэтому здесь нам, к сожалению, придется прервать рассказ о Кукле и рассказать нечто совсем другое. Кукла сидела за столиком в кафе отеля с мистером Шейком и Мевло.
— Объясните ему, — говорил в этот момент мистер Шейк, — что я готов взять на себя все финансовые расходы, то есть оплату дороги, размещение в отеле на время пребывания в Лос-Анджелесе и ускоренные курсы английского языка. Доктор Тополанек заверил меня, что предоставит господину Мевличке неоплачиваемый отпуск, разумеется, если господин все-таки не захочет остаться в Америке.
Кукла перевела все это Мевлудину.
— Спроси его, дорогая, что мне там делать? — сказал Мевло.
Мистер Шейк сначала обстоятельно объяснил смысл и важность своей индустрии препаратов и порошков, а потом сказал, что работа господина Мевлички заключалась бы в рекламировании его продукции. У него, мистера Шейка, есть целая команда специалистов по паблисити[32]. Они превратят господина Мевличку в суперзвезду видеороликов, плакатов, веб- страниц и других рекламных материалов.
— Скажи ему, дорогая, что фотографироваться я не буду ни за какие деньги, — ответил Мевло, но Кукла его перебила.
— А гонорар господина Мевлудина? — спросила она у мистера Шейка.
— Тысячу долларов за час съемок, — сказал мистер Шейк и добавил, — это очень высокая почасовая оплата. Надеюсь, вы это понимаете.
Кукла перевела все Мевлудину.
— Скажи ты ему, что не буду, — сказал Мевло.
— Три тысячи! — сказал доктор Шейк.
— Не нужно мне этого, дорогая, на что мне его доллары?! Ты только посмотри на него, дорогая, впился в меня, как клещ, прямо не отцепишь!
— Пять тысяч!
— Ты что, дорогой, глухой или тебе просто надо вымыть уши?! Нет, и точка!
Теперь Мевло напрямую обращался к мистеру Шейку, который взглядом просил Куклу о помощи. Кукла, разумеется, переводила совсем не то, что говорил Мевлудин.
— Он говорит, что побаивается такого предложения, — сказала она.
— Семь тысяч! — сказал мистер Шейк и почти сердито добавил, — скажите господину Мевличке, что одна работа влечет за собой другую. У меня есть связи в Голливуде. Я уверен, что человек с его внешними данными легко сможет сделать карьеру и в кино.
— Всё карьера да карьера! Не собираюсь я, дорогой, сниматься, не хватало, чтобы мои, в Боснии, меня потом увидели и начали надо мной смеяться, — уперся Мевло.
— Десять тысяч! — сказал теперь уже действительно сердито мистер Шейк. — Побойтесь бога, даже Наоми столько не получает!
— Какая еще Наоми? — переспросил Мевло.
— Наоми Кемпбелл, манекенщица, знаешь? — объяснила Кукла.
— Наоми, дорогой мой, меньше чем за сорок тысяч и с постели не поднимется, — сказал Мевлудин равнодушно.
— А откуда, прошу прощения, вам это известно?! — спросил взбешенный мистер Шейк.
— Так мне Вупи рассказывала!
— Какая Вупи? — спросила Кукла.
— Вупи Голдберг.
Звучало невероятно, хотя, действительно, это имя бросилось в глаза мистеру Шейку, когда он изучал список прославленных гостей «Гранд отеля N».
В этот момент к столику подошла молоденькая девушка в цветастом летнем платье и туфлях без задников, надетых на босу ногу. У девушки было лицо с мягкими чертами, усыпанное ржавыми веснушками, и пышные волосы цвета меди, которые веселыми кудряшками подрагивали на ее шее. Держа в руке вафельный рожок с мороженым, девушка села и, слегка расставив ноги, левой ступней потерла икру правой ноги.
— Моя дочка, Рози, — сказал недовольным тоном мистер Шейк. По его лицу было видно, что внутренняя армада его надежд медленно идет ко дну.
Девушка, глядя в основном не на присутствующих, а на мороженое, которое подтекало по стенкам рожка, переместила его из правой руки в левую, а правую подала сначала Кукле, потом Мевлудину. Капелька растаявшего мороженого соскользнула с рожка и упала на руку Мевлудина. Мевло оцепенел: он уставился на капельку, как на золотую монету, упавшую с небес прямо ему в руки, — потом аккуратно слизнул ее и заулыбался.
— Скажи ему… — сказал он спокойно, — что я согласен.
А потом заглянул в лицо мистеру Шейку и повторил:
Мистер Шейк выхватил из кармана чековую книжку, подписал чек с впечатляющим авансом и вручил его Мевлудину. Правда, скорее он сделал это, чтобы произвести впечатление на Куклу, а не на упрямого молодого боснийца…
А мы? Мы пробиваем себе дорогу вперед.
После косметических процедур для лица Беба решила попробовать что-нибудь еще из богатой палитры возможностей спа-центра. Рекламная брошюра предлагала ванну с сеном луговых трав, ванну в кашке из овсяных хлопьев («Вот уж, наверное, отвратительно», — подумала Беба), ванну с морскими водорослями — и все это в сочетании с разными видами массажа… В конце концов Беба остановилась на «Сладких снах», которые включали в себя размокание в ванне с горячим шоколадом и массаж.
