– Потому что пропавший – парень чуть за двадцать и нет никаких причин подозревать преступление? – уточнила я.

– Отчасти да, – ответил тот. – Но есть и еще один момент. Выяснилось, что он снял со своего счета семь тысяч долларов наличными, перед тем как сесть в машину и уехать. Похоже, у него был план.

Одна эта фраза все расставила на свои места, и я почувствовала одновременно облегчение и раздражение. Том, судя по всему, был в полном порядке – он гнал машину по шоссе по крайней мере в тысяче миль отсюда, и ветер, прорываясь сквозь открытый люк, трепал его светлые волосы. Разумеется, плевать ему было на то, что здесь о нем кто-то беспокоится. А возможно, он убедил себя, что никому нет до него дела.

– Значит, вы думаете, что он удрал? – спросила я. – Есть какие-нибудь идеи?

– Ни одной. Примерно через час после того как Том забрал машину со стоянки, он позвонил по мобильнику одному ассистенту. Мы отследили этот звонок. Он звонил, находясь в районе Ньюбурга. Я поговорил с этим парнем и выяснил, что Том так ему и не дозвонился. Он оставил сообщение, что перезвонит позже.

– Может, он хотел сказать, что бросает работу?

– Возможно. Но Фейн не работал в пятницу и еще не знал своего расписания на следующую неделю. Ассистент сказал, что, по его мнению, Фейн звонил, чтобы уточнить, будет ли он занят на съемках в понедельник. Кажется, это бессмысленно. Зачем ему было звонить и выяснять свое расписание, если он собирался смыться? Может, он действительно хотел предупредить, что уходит, – как вы и сказали.

– Ньюбург – это где?

– Примерно в часе езды отсюда.

– Это был последний звонок?

– Да, и мне это тоже не нравится. Возможно, потом он потерял мобильник. Проблема в том, что здесь я ничем не могу помочь. Джина сказала, вы подруга его приятеля?

– Да, да – Криса Уикершема, того актера, с которым вы беседовали. Я журналист. Он попросил меня ему помочь. Но пока что я ничего не нашла.

– Послушайте, может, позвоните мне, если что-нибудь узнаете? Судя по всему, Фейн и в самом деле просто удрал из города, но у меня нехорошее предчувствие.

– Обязательно позвоню. Полагаю, вы сделаете то же самое, если вам что-нибудь станет известно. А можно спросить, почему вы так беспокоитесь? Исчезновение молодого парня обычно не дает для этого поводов – если только нет причин подозревать преступление.

– Забеспокоился душеприказчик его родителей – Роберт Бэриш. Он позвонил кому-то, у него есть связи. Мне приказали заняться этим делом. Но когда я узнал, что Том уехал с деньгами… по-моему, больше нет смысла что-то расследовать.

Закончив разговор, я остановила такси; мои мысли были в полном разброде. С Томом все в порядке – он снял со счета крупную сумму, так что мог просто удрать и обо всем забыть. С Томом не все в порядке – даже если он решил сбежать, то почему не звонил никому почти две недели? С Томом все в порядке – ему не досталась роль, о которой он мечтал, и вдобавок продюсер придрался к нему, так что парень, видимо, решил не мозолить им всем глаза. С Томом не все в порядке – на сцене он со времен колледжа; зачем сжигать за собой мосты, даже если ты не совсем доволен жизнью?

Вместо того чтобы ехать домой, я на такси добралась до автостоянки в Хьюстоне – между Эссексом и Ладлоу. Там дежурили двое охранников-гватемальцев. Они изъяснялись на ломаном английском; призвав на помощь свои зачаточные знания испанского, я выяснила, что один из них дежурил в субботу, когда Том забирал машину. Он заметил, что Том уехал очень рано – часов в восемь утра – и не сказал, куда едет и когда вернется.

Пять минут спустя после возвращения домой ко мне постучал мой сосед, Лэндон. На нем были защитного цвета шорты и ярко-синяя спортивная рубашка. Крепкого сложения, с карими глазами и коротко подстриженными седыми волосами – самый замечательный семидесятилетний мужчина, которого я только знаю.

– Я слышал, как ты пришла, милая. Ты сегодня не была в своем убийственном; журнале?

Так Лэндон начал называть «Базз», после того как в июле убили главного редактора.

– На этой неделе, видимо, все знаменитости сговорились не нарушать закон.

– Похоже, у тебя возникают проблемы, милая. Если они перестанут безобразничать, ты останешься без работы. Разве что позвонишь Вайноне Райдер и как бы между делом намекнешь, что в «Сакс» только что привезли целую партию нового товара от Марка Джакобса.

– Великолепно, – рассмеялась я. – А как у вас дела? Как прошла встреча с клиентом, вам понравился этот тип?

– Нравился до тех пор, пока он не открыл рот. Кстати, я как раз и зашел, чтобы спросить, не хочешь ли ты сегодня отведать самые вкусные телячьи котлетки из всех, что ты когда-либо пробовала? Я пригласил на ужин клиента, но он минуту назад сообщил, что не приедет.

– Я сделаю все, что угодно, лишь бы попробовать ваши телячьи котлетки. И у меня для вас есть интересная история – расскажу за столом.

Сделав сандвич, я взяла карту и нашла Ньюбург. Как и сказал О'Доннел, к северу от Нью-Йорка, примерно в часе езды. Что еще интереснее – совсем рядом со скоростным шоссе. Я пробежала взглядом по карте. Еще дальше на север – Саратога. Там находится колледж Скидмор. Может быть, Том отправился именно туда? Поболтать со своим старым профессором? Спросить совета – что ему, черт возьми, делать дальше?

Я снова попробовала позвонить профессору Кэру на работу и опять услышала автоответчик. Потом я позвонила в справочную службу колледжа, попросив соединить меня с театральным отделением. Ответил приятный женский голос.

– Профессор Кэр здесь? – спросила я.

– Нет, дорогая, ушел двадцать минут назад. Оставьте ему сообщение.

– Уже оставила. Вы не знаете, он когда-нибудь проверяет входящие?

– Надеюсь. Я уверена, он непременно с вами свяжется.

В обоих своих сообщениях мистеру Кэру я подчеркнула, что о Томе беспокоятся, и попросила отозваться немедленно. Кэр не реагировал. Значило ли это, что парень где-то там и профессор его покрывает? Видимо, единственный способ, которым можно выяснить, нет ли Тома Фейна в Саратоге, – это сесть в машину и поехать туда самой. Я подсчитала – примерно три с половиной часа в один конец. Это займет целый день и будет значить, что я приняла на себя куда большие полномочия, чем в том случае, если бы просто сидела и звонила по телефону от имени Криса. Но на этой неделе меня, видимо, не собирались завалить работой, и, кроме того, я испытывала огромное желание разыскать Тома, даже если ему самому плевать было на друзей. Я позвонила в гараж и велела подогнать мой джип к девяти утра.

Остаток вечера я провела на балконе, просматривая газетные вырезки для статьи, которую рано или поздно нужно было начать. Мои мысли то и дело возвращались к Тому.

В семь часов я постучалась к Лэндону. Когда я вскоре после свадьбы переехала в эту квартиру, мы с Лэндоном обменивались обычными любезностями, как оно и водится у соседей. Но когда брак с шумом распался, а мой бывший муж бросил работу в юридической фирме и уехал из города, Лэндон пригласил меня на чай. Так началась наша дружба.

– У тебя загорели щеки, – сказал он, впуская меня в квартиру. Лэндон не верил в газовый гриль, и с балкона доносился опьяняющий аромат горящего угля.

– Немного побыла на солнце. Эй, да это «Пелегрино»! По-моему, отличное вино.

Ужин был потрясающий: вышеупомянутые восхитительные телячьи котлетки с гарниром из фасоли и жареная картошка с соусом из оливкового масла и мяты. За едой я изложила всю эпопею с Томом, начав со звонка Криса и закончив своим намерением отправиться в Саратогу завтра утром.

– Теперь, когда вы знаете все детали; скажите свое объективное мнение, – потребовала я. – Вам не кажется, что случилась беда?

– Ну-у… может быть, он действительно удрал, но здесь и в самом деле что-то не так. Ты знаешь, что меня больше всего заинтриговало? Тот интерес, который ты к этому проявляешь.