Взволнованная речь Фиби не могла не пробудить в Бретте сострадания и тем самым обезоружила его, лишив былой неприступности. Он выглядел вконец растерянным.

Фиби встала, прошла в холл, открыла дверь и вышла на улицу. В глубине души она надеялась... Но Бретт так и не предпринял ничего, чтобы остановить ее.

На следующее утро Бретт был явно не в духе. Ему плохо спалось ночью, и он возлагал большие надежды на то, что бег прояснит его голову и хоть немного приведет в порядок хаотичный рой мыслей.

Он всегда питал слабость к этим тихим, озаренным нежным солнцем утренним часам, даже когда был еще мальчишкой. Именно по утрам к нему приходили самые светлые чувства. Температура воздуха еще не достигла своего апогея, кругом было все умиротворенно, спокойно. В это утро Конуэй был сама безмятежность, но мысли в голове Бретта бурлили.

Сейчас он уже корил себя за несдержанность и грубое обращение с Фиби. Ему явно недостает сдержанности. Но откуда ей взяться? Даже сейчас, когда он думает о ней, его сердце замирает, а возбуждение волной прокатывается по всему телу. Он безумно желал ее двенадцать лет назад, мечтает о близости с ней сейчас и вряд ли избавится когда-нибудь от действия ее чар.

Ему вспомнилось, с какой мольбой смотрела она прямо ему в глаза! Сколько в ней было нежности, страсти и любви!

...Шелковистые волосы Фиби были спутаны и слегка спадали на заспанное лицо. Тогда он нежно прикоснулся к ее губам и замер, наслаждаясь их клубничным ароматом. Она не поняла, что произошло. С вечера она забыла отключить будильник, и сейчас он настойчиво звал ее на работу. Наконец глаза Фиби прояснились, и Бретт, с удовольствием наблюдавший за этой метаморфозой, рассмеялся...

Сейчас, вспоминая этот эпизод, Бретт мог поклясться, что ничего подобного он не испытывал ни к одной женщине на свете. Только Фиби могла очаровать его своей заспанной невинностью. И в то же время только она виновата во всех его переживаниях и унижениях. Она мучила его сердце и уязвляла его гордость одновременно.

Бретт уже добежал до поворота на свою улицу и тут заметил белую с черным полицейскую машину, а чуть позже и грузного Бена, нажимавшего звонок входной двери его дома. Надо же, сам шеф полиции Бен Толмен подпирает косяк его двери!

Не дождавшись ответа, Бен повернулся и встретился взглядом с Бреттом. Солнце уже достаточно припекало, и Бен снял форменную фуражку. Его лицо выражало самодовольную строгость. В руке он держал какой-то документ.

— Бретт Кроуз, — сказал он, когда Бретт подошел поближе, — у меня ордер на обыск.

— Что ты ищешь, Бен? — Бретту на самом деле хотелось помочь шефу полиции в его нелегком расследовании. К тому же ему порядком надоело играть с ним в кошки-мышки.

Бен скривил большой рот и прищурил глаза, изучая подозреваемого.

— Я подожду с ответом. Не хочу упускать возможность получить неопровержимые доказательства.

Бретт опустил голову и стиснул зубы. Неужели никто больше не отважится поверить в его невиновность? Одна Фиби нашла в себе силы.

— Какие доказательства, Бен? Попробуй исходить из того, что я не причастен к этой трагедии.

Бен не собирался следовать совету Бретта. Он лишь нахмурил брови.

— Если ты не хочешь помочь расследованию добровольно, я арестую тебя по подозрению.

Бретт вынул ключи от своего дома из нагрудного кармана тенниски. Его губы были плотно сжаты, а желваки заметно двигались.

— Должен заметить, что не вижу повода для такой уверенности, — сказал он и отпер дверь.

— Время покажет, — зло буркнул Бен.

Одного взгляда на него было достаточно, чтобы раз и навсегда убедиться, что профессия детектива вредна для здоровья.

Лишь только Бретт распахнул входную дверь, как Бен немедленно направился к лестнице, ведущей на второй этаж.

— Где твоя спальня, Бретт? — спросил он резким голосом.

— Вторая дверь направо, — ответил Бретт и последовал за Беном, мысленно уговаривая себя, что скоро все наверняка закончится.

Довольно долго он наблюдал, как полицейский безрезультатно исследует спальню и ванную. Вдруг Бен резко обернулся к Бретту и внимательно посмотрел ему в глаза. В его взгляде без труда читались не только ехидство и уверенность в том, что остаток своей жизни Бретт проведет в тюрьме, но и некоторая растерянность.

— Может быть, ты скажешь мне, что тебя больше всего интересует? — поинтересовался Бретт, выждав какое-то время.

Лицо Бена слегка покраснело, но он нашел в себе мужество признаться в затруднении.

— Твои теннисные туфли, — вздохнул он. Бретт был немало удивлен. В чем собственно, провинились его туфли перед начальником полиции?

Он молча вошел в комнату, нагнулся, достал искомые туфли из-под кровати и вручил их Бену, который аккуратно упаковал свою добычу в большой пластиковый пакет. Затем развернул перед глазами Бретта листок.

— Ты арестован за похищение Салли Флеминг, — объявил он, и уголки его губ поползли вниз. — Ты имеешь право хранить молчание. Все, что ты скажешь, может быть использовано против тебя на основании закона. Ты имеешь право...

— Подожди минуточку, — прервал его разглагольствования Бретт. Он все еще не мог поверить в правдоподобность данной ситуации. — Что служит основанием для моего ареста? Пара теннисных туфель?

— Следы, оставленные на месте преступления, — самодовольно ответил Бен. — Я убежден, что рисунок именно этой подошвы мы видели около дома Салли.

— Вполне возможно, — ответил Бретт, едва справляясь с растущим раздражением. — Я имею обыкновение бегать по утрам. И нет ничего удивительного в том, что где-то оставляю следы своих туфель.

— Вот ты и оставил их во время похищения Салли, — невозмутимо ответил Бен. — Я думаю, ты больше не захочешь ничего говорить без адвоката, потому что оказался в скверном положении. Мне надеть на тебя наручники или ты пойдешь по доброй воле?

— Пойду сам, — спокойно ответил Бретт, сконцентрировав всю свою волю. Он окончательно понял, что совершил величайшую в своей жизни ошибку: ему не следовало возвращаться в этот город.

Камера предварительного заключения находилась отнюдь не в центре города, а являла собой достопримечательность одной из окраин Конуэя. Это заведение чаще пустовало, чем принимало у себя какую-нибудь персону. Разве только Эд Бирч, пока был жив, время от времени посещал столь неуважаемое во всем городе место. В данный момент здесь расположились двое заезжих парней, имевших неосторожность повздорить на автозаправочной станции.

Фиби в ужасе стояла на улице, пытаясь отдышаться и собраться с мыслями. Ее глаза пылали гневом, когда она вошла и увидела Бена, сидящего как ни в чем не бывало за своим столом. После того как она узнала от очередной посетительницы, что ее зять арестовал Бретта, она немедленно закрыла магазин и направилась туда. Забыв про гордость, она решила действовать.

— Ты что, сумасшедший? — для начала накричала она на Бена, которого никогда не уважала. — О чем ты думал, когда арестовывал Бретта? А настоящий преступник сейчас на свободе и ходит преспокойно по улицам города!

Грудь Фиби вздымалась от гнева, волосы разметались по плечам, глаза горели, щеки от волнения покраснели.

Бен приподнялся и свирепо посмотрел на ворвавшуюся к нему родственницу.

— Сейчас же успокойся, — вскричал он срывающимся голосом. — Я не имею обыкновения вмешиваться в твои дела в магазине и не даю советы, как торговать. И ты не должна указывать мне, как бороться с преступниками в городе, за порядок в котором отвечаю я.

— Черт с тобой, — вырвалось у Фиби, которая даже не заметила слетевших с ее губ слов. — Я не