чтобы полнее ощутить, как его тело прижимается к ней. Она тоже прижалась к нему и подумала, что она никогда всерьез не помышляла ни о каком ином мужчине. Ее сердце всегда принадлежало только Бретту.

Когда он начал осторожно ласкать ее тело, Фиби немного отклонилась и стала расстегивать разодранные бриджи, но Бретт остановил ее.

— Позволь мне, — с улыбкой сказал он и помог расстегнуть ей молнию. Затем он мягко толкнул ее на кровать и скользящими движениями стянул с нее бриджи, лаская при этом обнаженные бедра.

Живот Фиби напрягся под его ладонями, и она закрыла глаза, чтобы полнее насладиться своими ощущениями. Сняв с нее бриджи, Бретт тут же расстегнул ее рубашку, покрывая легкими поцелуями ее плечи. Оставшись в нижнем белье, она сама выскользнула из трусиков и бюстгальтера.

Я люблю тебя, думала Фиби, помогая ему раздеться, но вскоре его поцелуи лишили ее способности думать. Его губы прикоснулись к ее губам, и она ответила ему. Кончики его пальцев пропутешествовали от ее плеча к талии, затем скользнули по внешней стороне бедра и повернули к мягкому изгибу спины. Бретт притянул ее к себе и задрожал, почувствовав руку Фиби у себя на ягодицах. На мгновение он задержал ее и положил туда, где у него стремительно разгоралось желание.

Фиби тоже не хотела больше ждать ни секунды...

Как он мог жить все эти годы без нее, без этих ощущений? Стараясь сделать акт любви как можно более долгим, Бретт замирал в ней, а потом снова продолжал движение. Снова и снова он подходил к кульминации, но останавливался, чтобы продлить удовольствие.

И вдруг их мир взорвался страстью такой интенсивности, что Фиби чуть не потеряла сознание от наслаждения...

— Это было великолепно, — сказал Бретт, целуя и обнимая ее, наслаждаясь прикосновением ее гладких бедер к своим. Она была все так же желанна и прекрасна, как и двенадцать лет назад.

После полуночи Фиби проснулась от внутреннего беспокойства. Она встала с кровати и надела халат, посмотрела, не разбудила ли Бретта, но тот спал сном младенца. Затем подошла к окну спальни и отодвинула занавеску. Фонари вдоль улицы были потушены, и она не видела ничего, кроме ночной тьмы. Где-то там сидит убийца, который крался за ней этой ночью. Есть ли у них с Бреттом хотя бы один шанс, чтобы поймать его? Или их связь слишком непрочна, чтобы они могли докопаться до ужасной правды, скрывающейся в Конуэе?

Работа в магазине редко вызывала улыбку на лице Фиби, однако следующим утром она не сходила с ее лица. Мрачные мысли предыдущей ночи исчезли. Она даже забыла о своей ежедневной обязанности — своевременно открывать магазин. Зато приготовила кофе и подмела, хотя это должен был сделать Боб накануне. Ей еще предстоит поговорить с ним о его обязанностях, но не сегодня. Незачем портить сегодняшний день.

Прозвенел дверной колокольчик, и вошел Боб... Вид у него был сконфуженный. Фиби поправила бумажные полотенца и повернулась к брату, стараясь не выглядеть слишком радостной.

— Ты забыла промурлыкать: «Какое прекрасное утро», — сказал ей брат спустя несколько мгновение.

Закончив свое занятие, Фиби направилась к кофеварке.

— В самом деле! — сказала она, улыбаясь. — Как насчет того, чтобы выпить со мной чашечку кофе? — Бобби кивнул и медленно подошел к Фиби.

Он выглядел встревоженным, как Бретт прошлой ночью. Она уже стала привыкать к такому выражению лица.

— Ты ведешь себя неразумно, сестренка, — сказал Боб. — Я видел Энни утром, и она сказала мне, что кто-то преследовал тебя прошлой ночью по пути домой.

— Это так. — Фиби протянула ему чашечку с кофе.

Боб взял ее, но пить кофе не стал.

— Когда все это кончится? Представляю, как ты расстроена.

— Я слишком счастлива, чтобы быть расстроенной, — сказала Фиби с улыбкой, подтверждающей ее слова. Ей хотелось поделиться с ним своей радостью.

Бобби подходил для этого идеально. В отличие от Энни он умел хранить секреты и в течение нескольких лет был ее поверенным. Боб замер в ожидании, и Фиби снова улыбнулась ему.

— Я влюблена.

— Что ты сказала?

— Я влюблена в Бретта, — повторила Фиби и поставила кофейную чашечку. Она облокотилась на прилавок и постаралась не замечать хмурого и встревоженного взгляда брата. — Впервые за много лет я чувствую себя живущей по-настоящему.

— Что это означает, Фиби? — спросил Боб настороженно. — Ты выходишь за него замуж?

На мгновение Фиби представила их с Бреттом свадьбу. Будучи достаточно честной сама с собой, она знала, что хочет именно этого, однако сказала совсем другое.

— Мы не говорили о женитьбе, — сказала она и нервно засмеялась. — Скажу тебе правду, мы даже не объяснялись в любви.

— Но он любит тебя? — спросил Боб.

Любит ли он? Осталось так много недосказанных слов, так много невыясненного, что ей трудно понять его чувства.

— Не знаю, — честно сказала Фиби, — но приложу все усилия, чтобы выяснить это.

— Тебе не кажется, что ты торопишь события? — спросил Боб, и Фиби поняла, что он старается быть как можно деликатнее. — Бретт пробыл в городе всего несколько недель.

— Ты забыл, что я знаю его много лет, — сказала Фиби, стараясь избежать его пристального взгляда.

— Я ничего не забыл. — Боб был серьезен как никогда. — Не знаю, что было между вами, когда вы были детьми, но ясно одно — ты никогда не могла рассуждать здраво, когда дело касалось Бретта.

Фиби недовольно посмотрела на брата.

— Что ты хочешь этим сказать?

Боб вздохнул и потер лоб.

— Я понимаю, что мне не удалось быть достаточно тактичным. Я только хотел попросить тебя не спешить. В городе сейчас так тревожно, а ты прислушиваешься к голосу сердца, но не рассудка.

— Я всегда прислушивалась к голосу рассудка, — огрызнулась Фиби. — Я всегда была послушной девочкой, которая делала то, что скажет папа, и слушала, что скажет мама. И всегда забывала прислушиваться к самой себе. Мне уже почти тридцать лет, а я никогда не давала волю своему сердцу. Я полюбила Бретта, когда мне было семнадцать, и позволила ему уйти, чтобы не расстраивать родителей. Я увлеклась рисованием, но забросила свои кисти из-за работы в магазине.

Боб вздрогнул, и Фиби поняла, что он воспринял этот упрек в свой адрес. Она не могла заниматься искусством, потому что родители хотели, чтобы Боб сделал военную карьеру.

— Я всегда чувствовал себя виноватым перед тобой, сестричка, — сказал он. — Ведь ты действительно из-за меня все бросила!

— Не только, — сказала Фиби. — Но теперь я решила снова заняться рисованием. Бретт убедил меня попробовать еще раз. Возможно, еще не слишком поздно, Бобби.

— Только бы твое решение было твердым, — сказал Боб, и Фиби поняла, что брат искренне волнуется за нее.

— Спасибо. — Фиби остановилась на мгновение и поцеловала брата в щеку. — Не беспокойся обо мне, Бобби. Бретт — хороший человек, и он не имеет никакого отношения к тому, что здесь происходит.

— Возможно, ты права, но обдумай все еще раз. А что, если загадка убийства Сью и исчезновения Салли так и останется нераскрытой? Сможешь ли ты до конца своей жизни оставаться с человеком, подозреваемым в столь страшном преступлении?

Вместо ответа Фиби пожала руку брата и вышла из магазина. Такой вопрос никогда не приходил ей в голову. Несмотря на угрозы, она все еще надеялась оправдать своего друга. Она даже думать не могла, что будет, если ей это не удастся.

Придя домой, Фиби сразу же направилась в кладовку, служившую ей когда-то мастерской. Она