пять лет назад после ее смерти.

— Но это очень большой дом, — засомневался Бретт.

— Поэтому-то он мне и нравится. У меня теперь много комнат, и я не чувствую себя стесненной, когда друзья заходят ко мне. Подумай только, у меня столько места, что при желании можно разместить целую армию. — Фиби рассмеялась над своей шуткой и увидела улыбку Бретта.

Так они шли по улице вдоль высоких магнолий, застилающих своими кронами свет луны и звезд.

Бледно-желтый дом был погружен во мрак, когда Бретт и Фиби подошли к фасаду этого грандиозного строения. Она, уходя, забыла включить наружное освещение.

Бретт схватил Фиби за руку, когда она чуть не споткнулась, и это прикосновение вновь вызвало в нем вспышку желания. Но теперь он вел себя сдержанно. Да и она, как ему показалось, хотела побыстрей попасть домой.

Фиби высвободила руку и полезла в передний карман джинсов за ключом от дома. Когда они росли, никому в Конуэе и в голову не приходило закрывать свои дома на ключ. Даже сейчас иногда она забывала совершить эту простейшую операцию. В таких городках, как Конуэй, криминальные происшествия случаются крайне редко.

— Спасибо за ужин и за то, что передал скатерть Синтии. Она действительно много для меня значит, — сказала Фиби.

Бретт пожал плечами.

— Не благодари меня. Мама хотела, чтобы она была у тебя, — коротко ответил он, чувствуя, что пора идти, и не зная, как заставить себя сделать первый шаг. Как это можно, ненавидеть ее и хотеть целовать в одно и то же время?

Фиби повернулась к двери и вошла в дом, но она не смогла удержаться, чтобы не посмотреть на него сквозь дверной проем. Свет падал на высокие скулы и твердый подбородок.

— Я еще увижу тебя, Фиби, — сказал он и нехотя зашагал прочь.

Но Фиби заставила его остановиться.

— Когда ты возвращаешься в Нью-Йорк? — Ей было необходимо знать, когда он вновь исчезнет из ее жизни.

Когда он собирается в Нью-Йорк? Он пока еще не решил. Возможно, сейчас как раз самое подходящее время сделать это. Но он не хотел оставаться, не хотел и уезжать отсюда.

— Я решил пока остаться, — наконец сказал Бретт. — Спокойной ночи, Фиби.

— Спокойной ночи, — ответила Фиби, запирая дверь. Ее сердце бешено стучало. Бретт собирается остаться в Конуэе, и она не уверена, что сможет оставаться спокойной после случившегося сегодня вечером.

Бретт медленно брел по направлению к дому, где прошло его детство. Его мысли были заняты Фиби. Около десяти часов, но на улицах почти никого не видно. В Нью-Йорке в это время суетливо и многолюдно, как и в полдень. А здесь можно услышать только ночные песни птиц. Не было даже автомобилей. Лишь черная машина Кэрка Паркленда пересекла улицу в пятидесяти футах от него. Бретт застыл в нерешительности, он не ждал ничего хорошего от пребывания в этом городе.

Приехав сюда, он вновь испытал все подозрения и сомнения, оставившие его после отъезда из Конуэя. Он был уверен, что Фиби не удастся сдержать обещание и она не придет к нему на ужин. Часы ожидания казались вечностью, наполненной страхом и одиночеством. Она все же пришла. Но почему он должен был ждать от нее большего, чем он мог ожидать от этого города? Жители Конуэя никогда не относились к нему, как к своему.

Но ему хотелось остаться, чтобы восстановить свое имя. Он абсолютно не заслужил такого обвинения, когда всего лишь влюбился не в ту девушку. И сейчас он не хотел быть отверженным, хотя гораздо проще было бы собраться и уехать отсюда, как он сделал в первый раз.

Бретт поднял с земли камушек и забросил далеко в кусты, наслаждаясь его стремительным полетом в ночи. Он принял решение остаться, но не знал, как заставить себя терпимее относиться к Конуэю, хотя бы ради Фиби. Он знал, что она подобна яду, но не хотел позволить ей уйти, когда держал в своих руках ее теплую руку. Всего лишь один поцелуй — и его тело оказалось во власти безудержной страсти, которая проснулась в нем через двенадцать лет.

— Фиби! Подожди, Фиби. — Голос Кэрка Паркленда послышался у Фиби за спиной. Изобразив на лице улыбку, Фиби повернулась, чтобы подождать его. Сегодня она была не в привычных для нее джинсах, а в защитного цвета трикотажных брюках и бежевом блузоне. Она не могла объяснить себе неожиданно возникшее желание изменить свой стиль одежды. Скорее всего, это было связано с Бреттом.

Кэрк в одной руке держал кейс, а другой поправлял очки, сползшие на кончик носа. На нем были темные брюки, белая сорочка с коротким рукавом, галстук сдержанных тонов. Фиби никогда не нравилось, как он одевается, но Кэрк стремился в глазах горожан выглядеть вполне респектабельно и по-деловому. Он панически боялся, что за глаза про него могут сказать: он разодет как петух на наши с вами деньги.

Лицо Кэрка приняло серьезное выражение, как только он подошел ближе. Было всего восемь часов утра, а этот высокий подтянутый мужчина выглядел ужасно измотанным и утомленным. Его тонкие светлые волосы были растрепаны, белая сорочка помята. И, вообще, он производил впечатление человека, напряженно трудившегося продолжительное время. Фиби подавила возникший было у нее смешок, чтобы не расстраивать и без того удрученного Кэрка. На самом деле она очень ценила его дружбу.

— Ох! Я думал, что уже и не догоню тебя. Спасибо, что ты все же подождала меня, — запыхавшись выпалил он, протирая свои очки.

— Доброе утро, Кэрк, — сказала Фиби и продолжила свой путь. — Мы же уже решили. Я не хожу на работу в одно и то же время. И мой дом тебе не по дороге.

— Какие-то несколько домов для меня не имеют значения, — слегка обидчиво ответил Кэрк.

— Я знаю, Кэрк. Это очень любезно с твоей стороны, но ежедневные прогулки вряд ли изменят мои чувства. Давай довольствоваться тем, что есть, — мягко старалась убедить его Фиби. — Согласен?

— Не правда ли, прекрасное утро? — вместо ответа поинтересовался Кэрк.

Фиби действительно наслаждалась свежестью. Солнце уже вовсю светило, но его лучи еще не нагрели землю. Роса блестела на траве и собиралась в капельки на листьях магнолий, украшающих центр городка.

Еще до того как Кэрк упомянул о красоте сегодняшнего утра, Фиби ощутила его необычайную прелесть. Эти деревья, трава, небо... Все напоминало ночную прогулку с Бреттом. Бессонная ночь, наполненная воспоминаниями, оставила на ее лице характерные следы: бледность и темные круги под глазами. Поэтому ей понадобилось сегодня гораздо больше времени на макияж.

— Мы, южане, по-моему, мало обращаем внимания на природу. Наверное, потому что привыкли к окружающему нас великолепию. Ведь у нас слишком много таких чудесных утренних часов, — задумчиво произнесла Фиби.

— Наши ночи, пожалуй, не уступают им по великолепию. Ведь так, Фиби? — Кэрк вполне намеренно пытался перевести разговор на Бретта и ее ночную с ним прогулку. Но Фиби совсем не хотелось причинять ему боль.

— Да, ты прав, — лаконично произнесла она.

Кэрк нервным движением пригладил свои волосы и постарался шагать в ногу с ней.

— Я был крайне удивлен, увидев тебя с Кроузом прошлой ночью, — сказал он после продолжительной паузы, во время которой, вероятно, набирался храбрости. — Я думал, что за похищение детей ему должны были дать немалый срок.

Фиби пронзила Кэрка колючим взглядом ярко-синих глаз.

— Бретт никогда никого не похищал. Ты слышишь меня? Это все вранье. Он порядочный человек и абсолютно не заслуживает того, что говорят про него люди.

Кэрк неожиданно остановился и замер в растерянности в нескольких шагах от нее. Сейчас, с