особенно в данный момент. Не знаю, как будет без него решаться польский вопрос, являющийся для России вопросом жизни или смерти из-за влияний, которые теперь проявят себя. Сизифов камень может снова покатиться вниз^*, и дай-то Бог, чтобы он в конце концов не раздавил нас.

Сюда приехал Черкасский^*, я его еще не видел…

Передай мои сердечные приветствия Аксаковым, мужу и жене, я многое мог бы им сказать, если бы не приходилось это делать письменно.

Да поможет им Бог довести до благополучного конца все, что они задумали на будущее, да увенчаются их общие усилия двойным успехом.

Передай моему брату, что я по-прежнему намереваюсь провести праздники в Москве.

До свиданья же, до скорого, милая дочь, храни тебя Бог.

Воскресенье

Не пожалуете ли вы сегодня кушать к нам, дорогой мой Аполлон Николаевич. Дочь моя, Marie, жаждет вас видеть и ставит мне в непременную обязанность вознаградить ее вами за все те балы и спектакли, в которых она уже не участвует. — Приезжайте и привезите с собою возвеличенного Карамзина и исправленного Раскольника. Если же, паче чаянья, вам нельзя сегодня, то будем ждать вас завтра, в понедельник, к обеду. Вам душевно преданный

Ф. Тютчев

Из пяти билетов, переданных мною графине Блудовой, она благоволила мне уступить один, прося доставить вам по означенной цене прилагаемые 5 р<ублей> с<еребром>. Вы просили у меня стихов для вашего вечера^*, почтеннейший Павел Васильевич, посылаю вам несколько беглых незатейливых вирш, предоставляя их в совершенное ваше распоряжение.

Душевно преданный

Ф. Тютчев

Вот как можно бы изменить последний стих:

Впрочем, еще раз повторяю вам, почтеннейший Павел Васильич, все это предаю в ваше полное распоряжение.

Ф. Тютчев

Суббота

Майков предлагал мне свою поправку. Но она, по-моему, хуже моей. Что такое искренний сын Р<оссии>? Все это не по-русски. Главное тут в слове служить, этом, по преимуществу, русском понятии — только кому служить?

Мне, право, смешно и совестно занимать вас такими пустяками.

Ф. Тютчев

Пятница. 16 дек<абря>

Спешу вас уведомить, дорогой мой Аполлон Николаич, что императрица желает прочесть вашего «Странника»^*. Я это узнал от Авроры Карловны Карамзиной, бывшей Демидовой, и потому я советовал бы вам снести к ней вашу рукопись, которую она и доставит по принадлежности. — Живет же она в доме Демидова, в Большой Морской — только не в большом доме, а в маленьком, что возле. Вам душевно пред<анный>

Ф. Тютчев

Pétersbourg. 20 décembre 1866

Ma fille chérie. Profitant de l’expérience, c’est par une occasion particulière que je vous écris. On parle toujours mieux quand on sait qu’il n’y a personne qui vous écoute aux portes.

Ces lignes d’ailleurs sont plutôt à l’adresse de ton mari qu’à la tienne. Au moment où son journal va paraître^*, je voudrais le mettre au fait de la situation du moment, au moins en ce qui a rapport à lui. — Cette situation n’est pas du tout aussi sombre qu’il pourrait le croire, et il n’y a pas lieu, selon moi, à se laisser aller à des appréhensions exagérées.

Je conviens qu’après l’incident des lettres interceptées^* et de ce qui s’en est suivi, il y aura nécessité à user d’une plus grande circonspection, mais j’ai la presque certitude que, pour éviter les conflits, il suffira qu’Аксаков mette dans tout son jour ce qui est le fond même de sa nature — sa loyale équité, et que ce fond-là, bien et dûment constaté, réagisse un peu sur la forme. Ce qui exaspère le pauvre Valoujeff dans la polémique