– Да ни черта не понятно! – словно взорвался связист. – Уже скоро год, как мы здесь, и все топчемся на месте. Наших ребят целыми отрядами вниз кидают, а боеприпасы почему-то отдельным грузом идут. Пацанов там берут голыми руками и нам же по телевизору показывают. Потом, правда, обычно отпускают. И все какие-то переговоры, все какие-то новые условия...

– Ты-то здесь как оказался? – спросил Сенин. – Сам или по приказу?

– Какая разница? Мне что здесь, что не здесь – работа везде одна и та же. Мне за ребят обидно. Каждую неделю внизу гибнет один или два полицейских. Никто не чешется – это ж такая мелочь! При этом каждый месяц приходит борт за сырьем, и наши же парни спускаются вниз вместе с челноками, чтобы все это дерьмо охранять. Только вчера внизу полицейские опять палили друг по другу: челночная группа открыла огонь по полевым сторожевикам. Потому что непонятно, кто кому служит, и на чьей мы тут стороне.

– Мне интересно, на чьей стороне наемники, – сказал Сенин. – Неужто их наняли сами повстанцы?

– О чем ты говоришь, какие повстанцы! – снисходительно хмыкнул майор. – Тут восстанием и не пахнет, тут деловые люди прииски делят. А почему это дерьмо именно здесь началось, я тоже могу сказать. Меньше надо было взяток брать и акции кому попало раздавать. Элдор развивали не частники, а Федерация. Отсюда и весь бардак. Ладно, пора мне. Бывай, дружище.

Он встал и ушел в хмуром расположении духа. В дальнейшем у Сенина была возможность убедиться, что в состоянии скепсиса здесь пребывают все, кто способен хоть немного мыслить и иметь собственное мнение.

Этим же вечером на разводке он был назначен на должность бойца-снайпера наземной поисково- сторожевой команды. Подобный оборот его устраивал, поскольку альтернативой была служба в группах досмотра, а это означало часами ползать в грязных трюмах и темных закоулках чужих кораблей. Но на эту паршивую работу мудрое начальство набирало юнцов-романтиков.

У Сенина оставались еще сутки на инструктаж и отдых, после чего челнок должен был высадить его на многострадальный Элдор.

Инструктаж шел уже минут пятнадцать, но ничего нового Сенин пока не услышал. Он все ждал какого-то анализа происходящего, хотя бы примитивного. Полицейский – не солдат, его нельзя поставить у забора и сказать: туда стреляй, а туда честь отдавай. Требуется хотя бы немного ориентироваться в обстановке, чтобы уметь принимать решение в малопонятных пограничных ситуациях.

Увы, все, чему учил их сейчас молодой лейтенант – будущий командир группы – это не хранить оружие заряженным, не пить воду из ручьев и не покидать базового лагеря без разрешения.

Потом вдруг в учебный класс зашли двое – майор и полковник. Жестом успокоив лейтенанта, полковник принялся разглядывать волонтеров. Взгляд его задержался на физиономии Сенина, затем проследовал куда-то дальше. Он пошептался с майором, затем пару раз кашлянул, привлекая внимание.

– Мы забираем двоих, – сказал он. – Вернем уже там, внизу. Есть особое поручение.

Лейтенант не возражал, только спросил, кого. Сенин увидел, что перст полковника указывает на него. Вместе с ним забрали и еще одного бывшего полицейского, седоватого и сутулого, больше похожего на садовника. Звали его Яцес, Сенин выяснил это еще в дороге.

Ничего не объясняя, их отвели на один из верхних уровней, где располагался штаб операции. Там их ждал еще один полковник, жирный и дряблый, как студень.

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался жирный полковник, уставившись на приведенных ему волонтеров. – Показывайте, кого нашли.

– Как просили, – скромно откликнулся майор. – Пожилые и на вид штатские. Бывшие офицеры оба.

Сенин мысленно возмутился. Это он-то «на вид штатский»?! Но чуть позже он мельком увидел себя в зеркале. Усталый человек с потухшими глазами, чуть сгорбленный, с нелепой бородой, окаймляющей бледное лицо. Остается лишь горько вздохнуть. Хотя минуту назад он себя и пожилым-то не считал.

– Ну, оставьте их мне, – кивнул жирный полковник. – Побеседуем с глазу на глаз.

Провожатые ушли. Полковник налил себе бледно-коричневой жидкости из кофеварки и с недоверчивым прищуром оглядел гостей.

– Полетите отдельно, – сказал он. – Будете сопровождать гуманитарную миссию. Есть возражения?

– Есть, – сразу сказал Сенин. – Собственно, зачем ее сопровождать?

– Охранять до прибытия на место, – сказал полковник так, будто объяснял школьнику непреложный закон.

– От кого? Если это гуманитарная миссия, то она нейтральна. Ее незачем охранять.

Полковник засопел, сверля Сенина круглыми глазами.

– Ты чего такой разговорчивый? – спросил он.

– Я просто первый раз слышу, чтобы гуманитарные миссии охранялись. В их состав не должны входить представители сторон. Это может только спровоцировать осложнения.

– Не волнуйся. – Полковник шумно отхлебнул из чашки. – Никто там на тебя не бросится. А если кто и бросится – на то у тебя и оружие. А если боишься, так и скажи. Ну что – боишься?

– До усрачки, – пробормотал Сенин, рассерженный, что его ловят на этот детский трюк. Ему хотелось добавить, что больше всего он всегда боялся дураков начальников. Но он воздержался.

– Ну, раз не боишься, идем дальше. Там в группе будут какие-то врачи, психологи и прочая мутотень. Вы тоже полетите, как врачи. Ты будешь доктор Петров, а ты – доктор Иванов, ясно?

– Нас ведь расколют на раз-два! – не сдержался Сенин.

Полковник пренебрежительно махнул рукой.

– Кто будет тебя колоть – того посылай в любую сторону. Даже не стесняйся. Вы, как врачи, пройдете первый досмотр здесь и еще один на контрольной точке, на низкой орбите. Все! С этого момента берете группу и челнок под охрану. Любой, кто сунет нос и начнет махать автоматами, должен получить пулю в задницу, а то и в лоб. Это уж смотрите по обстоятельствам. Повторяю – любой! Полиция – не полиция, это вас не должно волновать вообще. После второго досмотра миссия неприкосновенна для всех. А с военными просто не разговаривайте, сразу посылайте. Там одна пьянь и ворье.

– Позвольте узнать, почему такие сложности и крайности? – подал голос Яцес.

– Потому что бардак кругом, – насупил брови полковник. – Потому что я даже своим заместителям не могу верить. Мне поручено дело – доставить челнок с людьми вниз, и точка. Кто этому помешает – тот сам виноват.

Сенину давно было ясно, что дело нечисто. Видать, не простая это гуманитарная миссия, если все окружено таким туманом, да еще и с кровавым запашком. Не исключено, что челнок под видом врачей доставляет диверсионную группу. Только зачем им понадобились двое сторожей-волонтеров? Как будто спецназ сам о себе не сможет позаботиться...

Как бы там ни было, он решил не спорить с полковником, поскольку тот все равно не скажет больше, чем установлено планом этой странной операции.

– Вас там встретят, – продолжал полковник. – Людей заберут, а вы выходите на связь со сторожевиками и присоединяйтесь к своим. До этого легализоваться и показывать спецметки строго запрещаю. Сделаете дело – будете довольны. Найдем, как поощрить. А ты, бородатый, – он ткнул в Сенина толстеньким пальцем, – поменьше там языком мели, ясно?

– Ясно, – вполне вежливо кивнул Сенин.

В этот момент сомнение шевельнулось в глубине души. «Может, я снова лезу в совсем чужие игры? – подумал Сенин. – Может, стоит отказаться, пока не заполучил новые неприятности?»

Но он не отказался, сочтя свои сомнения за мнительность. В течение часа им выдали гражданскую одежду и нанесли на запястья невидимую маркировку, которая была чем-то вроде удостоверения. Предъявлять это можно было только на поверхности Элдора и только в случае проблем с наземными поисковыми патрулями.

Еще несколько часов им пришлось ждать старта. Они сидели с Яцесом под замком в пустой комнате с железными стенами и коротали время байками из прошлой жизни. Один раз про них вспомнили, предложив термос и бутерброды.

Наконец давешний лейтенант повел их к челноку. Он был немногословен и таинственен. В салоне челнока уже был народ, около полутора десятка пассажиров. Сенин увидел человека в наряде