– Поспокойней. – Чиновник задумчиво пожевал губами. – Не знаю. Патрулирование по секторам – это для вас достаточное спокойное дело? В основном, для этого нам люди и нужны.

Сенин пожал плечами.

– Ладно, – кивнул собеседник. – Мы как раз почти закончили формирование очередной волонтерской роты, с ней и пойдете. Там на месте определитесь.

– И еще, – сказал Сенин, – я хотел бы служить под псевдонимом.

– Ваше право, – пожал плечами чиновник. – А собственно, почему? Это как-то связано с вашей судимостью?

– Нет, это связано с тем, что я пятнадцать лет был полицейским. И, уж поверьте, нажил немало врагов. Поэтому и не хочу афишировать свое имя там, где можно встретиться с любым отребьем.

– Ну, как угодно... Хотя, я подумал было, что...

– Не нужно напоминать мне про судимость. Вы прекрасно знаете, что совершение непредумышленных преступлений не может служить причиной для отказа...

– Да знаю, знаю, – оборвал его чиновник. – В свою очередь напоминаю, что тем же законом установлены ограничения на некоторые виды деятельности.

– Вот и прекрасно. Значит, в бой меня не пошлют, зато поставят на склад зубные щетки выдавать.

Вернувшись домой, Сенин долго ходил вокруг жены, не зная, как ей обо всем объявить. Вышло то, чего он и опасался.

До вечера они не разговаривали. Потом она позвала его ужинать.

– Во сколько уезжаешь? – спросила Элиза.

– В шесть утра.

– Я отвезу тебя в аэропорт. – Она опустила глаза, и Сенин увидел, что она снова плачет. – Что ж ты со мной делаешь, а?

Он обнял ее, ласково погладил волосы.

– Не плачь. Ничего со мной не будет. Вот вернусь – и заживем, как все. Обещаю тебе. Ты должна поверить, что мне обязательно нужно лететь.

– Это как-то связано с твоей историей? Я про то поселение, где люди погибли, да?

– Да.

– Врешь, Сенин.

– Не вру. Но и доказывать ничего не буду. Просто сделаю то, что должен, – и вернусь. Обещаю.

В полете Сенин начал отращивать бороду. Любое изменение внешности было ему только на пользу.

Первые три дня он был похож на заросшего бродягу, но потом борода начала приобретать какую-то форму, и через неделю смотреться в зеркало было уже почти не страшно.

Неповоротливый обшарпанный транспортник «Цезарь», который нес его к Элдору, был полон самыми разными людьми. Однако все категории пассажиров держались особняком: ополченцы отдельно, кадровые полицейские отдельно.

Народ пребывал в недовольном расположении духа. А все потому, что перед посадкой комендатура проверила у всех багаж и конфисковала запасы спиртного. Заняться на «Цезаре» было решительно нечем – это не пассажирский лайнер, где можно было бы и в кафе посидеть, и фильмы посмотреть. И почему-то совсем не хотелось читать, хотя Сенин специально взял электронную библиотечку для блокнота.

Впрочем, какое чтение, когда летишь, по сути, на войну.

Разговоры тоже почти не клеились. Сенину, впрочем, и не о чем было говорить с романтически настроенными юнцами, коих тут было большинство. Изнуряющее безделье сделало всех раздражительными. Сенин заметил про себя, что раньше он совершенно спокойно переносил длительные полеты без специальных развлечений. Но то было раньше.

Чем ближе был Элдор, тем глупее казался Сенину его план. Вернее, оба его варианта.

Вариант первый. Настоящий Сенин исчезает – прячется на Элдоре, да еще и под чужой фамилией, и двойник решает, что его убрал СИН. Он, радостно потирая руки, возвращается на Землю, находит Элиз, и тут за его головой, действительно, приходят киллеры СИНа!

Выглядела такая развязка как-то опереточно. Хотя и опровергнуть такой план Сенину было нечем. Все зависело от удачного стечения обстоятельств. От сказочно удачного стечения.

Вариант второй казался более реалистичным. Сенин-настоящий появляется на Элдоре под чужим именем, прилагает все усилия, чтобы найти подражателя, а затем сдает его федеральным исполнителям в качестве самого себя. Как с ними связаться, он примерно представлял.

Немного подленько. Но реально. По крайней мере, почти все зависит от самого себя, а не от случайностей. Но все-таки подленько. Хотя и адекватно.

Как бы там ни было, свой внезапный вылет на Элдор воспринимался Сениным, как прыжок с обрыва – будь что будет, а там посмотрим.

Через десять дней «Цезарь» пристыковался к орбитальной платформе «Атлантика», которую подвесили над Элдором в качестве летающей военной базы. Сенин ожидал увидеть здесь суету, кавардак и горячку, которые неотступно сопутствуют любой крупной полицейской операции.

Но оказалось, что все не так. За несколько месяцев кризиса все здесь как-то устроилось, успокоилось и стало буднями. Их группу неторопливо и деловито разместили в жилых модулях, сразу накормили и дали несколько часов на отдых. Шли разговоры, что уже сегодня будет инструктаж и разводка.

Сенин прогулялся по палубам, вспоминая тот мир, от которого успел поотвыкнуть. Стало возвращаться какое-то забытое настроение, навеянное низким гулом в железных недрах судна, запахами, перекличкой вахтенных, всегда транслируемой по громкой связи. Одно было непривычно: статус солдата-добровольца, которого Сенин в какой-то мере стеснялся.

За ужином он неожиданно повстречал знакомого – майора-связиста, с которым был знаком уже лет десять и в прежние времена регулярно сталкивался по службе. Майор его сразу узнал и сел за его столик, но даже не сделал вид, что обрадовался.

– И ты здесь? – кисло усмехнулся он. – А что на тебе одето?

– Да вот... – Сенин развел руками. Он не знал, как объяснить, что прибыл сюда в составе роты волонтеров.

– Я думал, ты давно уже на пенсии внуков нянчишь.

– Рановато для внуков. Ты лучше расскажи, что тут у вас творится. Я первый день.

Майор усмехнулся, причем как-то презрительно.

– А что тут может твориться? Они постреливают – мы огрызаемся. Никакой войны, война кончилась. Осталось дерьмо. Штурмовики задницы просиживают в наземных лагерях, все ждут каких-то команд. Я так скажу: никто не знает, что тут на самом деле творится. Даже наше высокое начальство.

– Ты говоришь «они постреливают». Они – это кто?

– «Мытари».

– Кто-кто? – изумился Сенин.

Он знал, кого называют «мытарями». Из уст в уста в дальнем и ближнем космосе передавались истории про загадочный клан воинов-наемников, которые за большие деньги исполняли деликатные заказы. Причем заказчиком мог быть кто угодно – от частного лица до какого-нибудь федерального департамента.

После пяти лет службы Сенин приобрел уверенность, что никаких «мытарей» в реальности нет, а есть воспаленное воображение некоторых рассказчиков.

– Ну-ну, – кивнул он, – рассказывай. Давненько не слышал старых баек.

– А вот получишь пулю от такой байки – и наслушаешься.

– Я пятнадцать лет в полиции и не видел ни одного живого «мытаря». Как, впрочем, и мертвого. А ты говоришь, тут с ними целая война.

– А их, возможно, и не было, когда ты был в полиции. Кто-то удачно присвоил им название, откуда ж я знаю. А только поглядишь на них, и сразу ясно – «мытари», самые натуральные.

– И ты видел? – чуть насмешливо спросил Сенин.

– И я видел, – спокойно кивнул майор. – И хочу тебе сказать, вся наша разведка и контрразведка ни единого слова из них не выдавила – кто они, откуда взялись и зачем они тут.

– Ну, зачем – это, наверно, понятно...