Вельцер попробовал. И действительно, поймал сигналы четырех действующих камер.

Одна показывала внутренний двор крепости. Шесть грузовиков, два джипа, большой гусеничный вездеход, а также ящики, бетонные трубы, сваленный про запас строительный хлам. И ни души.

Еще две камеры были установлены в пустых коридорах. Разглядывать там было нечего, и Вельцер уже тронул переключатель, как вдруг Карелов схватил его за руку.

– Стой! Давай обратно!

– Что такое? – всполошились все.

– Там кто-то был.

– Кто?

– Не знаю, кто-то высунулся из-за угла, я точно видел.

Увы, коридор снова был пуст. Сенин мог бы кого угодно заподозрить в безобидных галлюцинациях на нервной почве, но не Карелова.

– Ты хоть что-то разглядел?

Он покачал головой.

– Тень, просто быстрая тень.

– Мне тоже что-то показалось, – неуверенно добавил Гордосевич.

– Можно, конечно, посмотреть запись в «Протоколе», – неохотно предложил Вельцер, но сам понял, что вероятность что-то разглядеть исчезающе мала.

– Нет, – сказал Сенин. – Хватит тут толочься, пора входить. А запись посмотрим в диспетчерской. Наверняка ведь эти камеры пишутся? Показывай, что там, на четвертой, и потом вскрывай.

На четвертой камере не было ничего. Вернее, была какая-то муть. Словно объектив зарос толстым слоем пыли. Вельцер вопросительно посмотрел на Сенина. Тот кивнул:

– Вскрывай.

Мощные ворота с натужным гудением разъехались в стороны, подчинившись универсальному ключу. У Сенина был такой ключ еще в полицейские времена. Славная вещица. Частенько использовалась, чтобы уединиться с какой-нибудь подружкой в неподходящем месте – в прачечной, например, или в конференц- зале. Блокирует двери наглухо, ни один «третий лишний» не войдет. И соответственно, открывает что угодно.

Воспоминания о подружках Сенин отогнал. За воротами темнел грузовой шлюз – грязный и обшарпанный, как и положено любому грузовому шлюзу. Вторые ворота оказались открыты, и за ними был виден транспортный дворик.

– Вот вход в крепость, – шепнул Муциев, указав на боковую дверь.

– Да знаю, – отозвался Сенин. – Вельцер, действуй.

Пискнул электрический замок, грохнула пружина. За дверью обозначился длинный полутемный коридор.

– Не забываем смотреть назад! – процедил Сенин, заметив, что все сгрудились у двери и разглядывают коридор.

Посмотреть было на что. Коридор зарос травой. Вернее, это была не трава, а скорее спутанные корни – белесая густая мочалка, и она лезла из всех щелей, свисала со стен и потолка. Казалось, место много лет не посещалось людьми, и здесь поселились растения.

– Что здесь происходит? – проговорил Вельцер.

– Дайте сюда свет. – Сенин осторожно наклонился к «мочалке». Он ожидал увидеть острые, жаждущие крови и плоти колючки, но ничего такого не было. Просто спутанные волокна, податливые и безобидные.

– Маски, – скомандовал Сенин.

Все торопливо полезли в ранцы. Смотреть на мир через стекло маски, конечно, не слишком удобно. Но в помещении, занятом неизвестной биологической формой, дышать лучше через фильтры.

– Продвигаемся вперед и открываем все двери. Все до единой. Что не открывается само – ломаем или прожигаем. И без резких движений, пожалуйста. А то еще перестреляете друг друга с перепугу.

Чувствовалось, что люди нервничают. Сенин и сам нервничал. Только что был дневной свет, знакомая до тошноты обстановка очередной космической колонии, и вдруг этот дьявольский заросший коридор. Когда он успел так зарасти, и куда запропастились хозяева?

Сенин знал, что все необъяснимое всегда объясняется просто. И даже скучно. И ему больше всех хотелось бы найти это простое объяснение, посмеяться над своими страхами, отправить стандартный отчет начальнику Сектора...

– Что мы хотим найти? – спросил вдруг Карелов.

– Что угодно. Любые следы.

– Я думаю, нужно определиться точнее. Нам следует найти, во-первых, центр связи, чтобы посмотреть регистрационный журнал. Во-вторых, пульт охраны, где есть записи с телекамер.

– Тоже вариант, – согласился Сенин.

– У нас есть план-схема здания?

– Есть. Двухлетней давности.

– А-а... – поскучнел Карелов, прекрасно осведомленный, как любят поселенцы все перестраивать и переделывать.

– И я о том же. Поэтому и говорю – открываем все двери подряд.

«Вот и первое коллегиальное решение, – усмехнулся про себя Сенин. – Ну, пора за работу».

За спиной еще брезжил дневной свет из распахнутых ворот, это придавало немного уверенности. Но с каждым шагом крепость словно смыкалась вокруг людей, погружая их в атмосферу полумрака, странных шорохов, тихого скрежета в глубине. Огромный металлический дом жил своей жизнью, и в этом не было никакой мистики.

Мистика была в умах людей. И она не давала им покоя. И Сенину пришлось себе признаться, что он не меньше остальных хочет поскорей оказаться под открытым небом.

Первая же дверь открылась без всяких проблем с помощью универсальной ключ-карты. Все работало, железный дом ждал своих хозяев. За дверью обнаружилась стандартная жилая комната – пара заправленных кроватей, стол, полки с простой посудой. И еще белесая «мочалка» – она тоже здесь была.

То же самое оказалось и за второй дверью. И за третьей.

– Это жилой сектор, – проговорил Карелов. – Только здесь никто не живет.

– И давно не живет, – отозвался Гордосевич, проведя пальцем по толстому слою пыли.

– Все верно, – сказал Сенин. – Местные давно перебрались в коттеджи. А эти помещения приготовлены для новых поселенцев.

– Будем открывать все двери? – спросил Карелов. – Или переместимся в следующий сектор?

– Будем открывать даже крышки на унитазах. За нами не должно оставаться ни единого темного угла.

Осмотр жилого сектора никаких новых открытий не принес. Сорок две двухместные комнаты, совершенно одинаковые.

Воображение рисовало Сенину страшные картины, как однажды ночью «мочалка» полезла из щелей, опутала сонных людей, переварила их без остатка и затаилась в ожидании новых жертв. А новые жертвы уже близко – три сотни человек на орбите ждут сигнала на посадку.

Что характерно, фантазии эти не казались Сенину такими уж глупыми. Кто бы предложил умную версию – Сенин тому в ноги бы поклонился.

Следующий сектор для жилья не предназначался. Здесь тоже имелась масса дверей и комнат, но все они были либо пусты, либо завалены хламом. Но «мочалки» в них оказалось не меньше, чем в жилых.

Сенин раскидывал ногой картонные коробки в одной из комнат, когда в наушнике раздалось возбужденное восклицание:

– Кто-нибудь, сюда! Скорее!

Это был Муциев. Он стоял в дверях просторного помещения, здесь был пульт, мониторы и какие-то электрические шкафы вдоль стен.

– Вот, смотрите... – сказал он.