– Они стоят на границе с миром света, – ответил Гед, – так же, как и стена из камней. У них нет другого Имени, кроме как Скорбь. Их пересекает дорога. Для мертвых она является запретной. Путь по ней не долог, но это горький путь.

– Я хочу пить, – сказал Аррен, на что его спутник ответил:

– Здесь пьют пыль.

Они пошли дальше.

Аррену показалось, что маг замедлил шаг и временами слегка спотыкается. Его самого больше не обуревали сомнения, хотя усталость продолжала расти. Они должны идти дальше, и они шли вперед. Иногда они пересекали другие города мертвых, темные кровли домов в которых вечно торчали под одним и тем же углом к неподвижно висящими над ними звездами. После городов снова шли пустоши, на которых ничего не росло. Как только они покидали какой-либо город, он тут же терялся во тьме. Ничего не было видно ни впереди, ни позади, кроме гор, которые порядком приблизились и высились теперь прямо перед ними. Справа от них бесформенный склон уходил в сторону. Подобное ответвление – ох, как давно это было? – они пересекли у стены из камней.

– Куда ведет этот путь? – шепотом спросил Аррен у Геда, ибо юноша жаждал услышать звук человеческой речи.

– Не знаю, – покачал головой маг. – Быть может, это дорога в никуда.

В том направлении, куда они шли, склон становился все более пологим. Почва сухо скрипела у них под ногами, словно застывшая лава. Они, не торопясь, шагали дальше, и теперь Аррен уже и думать забыл о повороте назад, а также о том, как они будут возвращаться. Не думал он и о передышке, хотя очень устал. Как-то раз юноша попытался отвлечься от безмолвной тьмы, изнеможения и страха, думая о доме. Но он не смог вспомнить ни как выглядит солнечный свет, ни лица матери. Словом, идти дальше – единственное, что ему оставалось делать. И он шел дальше. Аррен почувствовал под ногами ровную почву, и тут Гед за его спиной замедлил шаг. Тогда он тоже остановился. Долгий спуск завершился – это был конец. Дальше пути не было. Как и необходимости идти дальше. Они находились в долине прямо перед Горами Скорби. Под ногами была галька и шершавые на ощупь, словно пемза, валуны. Эта узкая долина могла быть пересохшим руслом реки, некогда несущей здесь свои воды, или слезами застывшего впоследствии потока лавы, извергнутой черными пиками вулканов, что нависали над их головами.

Аррен застыл как статуя в этом погруженном во мрак узком ущелье, и Гед так же замер рядом с ним. Они стояли молча, подобно безразличным ко всему мертвым, уставившись в никуда. Слегка содрогнувшись, Аррен подумал:

«Мы зашли слишком далеко».

Хотя, теперь это не имело никакого значения.

Словно вторя его мыслям, Гед сказал:

– Мы зашли чересчур далеко, чтобы повернуть назад.

Голос его был тих, но стенки огромной впадины частично отразили звук, и Аррен слегка вздрогнул от неожиданности. Неужели они пришли сюда, чтобы встретиться здесь с тем, кого искали?

Голос во тьме произнес:

– Вы зашли слишком далеко.

– Лишь столь долгий путь оказался достаточным, – ответил Аррен.

– Вы пришли к Безводной Реке, – сказал голос. – Вы не сможете вернуться к каменной стене. Вы не сможете вернуться к жизни.

– Этой дорогой – нет, – сказал Гед во тьму. Аррен с трудом различал его силуэт, хотя стояли они бок о бок, ибо возвышавшиеся над ними горы отрезали добрую половину света звезд, а по Безводной Реке, казалось, текла сама тьма. – Но мы должны отыскать твой путь. Ответа не последовало.

– Мы здесь в равном положении. Если ты слеп, Коб, то ведь и мы стоим во тьме. Ответа не было.

– Здесь мы не в силах убить тебя или причинить тебе вред. Чего ты боишься?

– Я не боюсь, – ответил голос из тьмы. Затем медленно, сопровождаемый слабым свечением, подобным тому, что испускал посох мага, среди темных масс валунов, расположенных вверх по течению от Геда и Аррена, возник человек: такой же высокий, широкоплечий и длиннорукий, как тот, что появлялся на дюне и песчаном пляже Селидора, только этот был много старше. Его густые спутанные волосы над высоким лбом были белы, как лунь. Итак, дух колдуна появился в царстве смерти не обожженный дыханием дракона, но все же не целый и невредимый – его глазницы были пусты.

– Я не боюсь, – повторил он. – Чего может страшиться мертвец?

При этих словах Коб рассмеялся. Звуки смеха прозвучали так фальшиво и жутко здесь, в этой узкой долине у подножья гор, что у Аррена на миг перехватило дыхание. Но он сжал рукоять меча и внимательно слушал.

– Я не знаю, чего может страшиться мертвец, – ответил Гед. – Ведь не смерти же? Тем не менее, ты боишься ее. Ибо ты нашел способ избежать ее.

– Да, и я жив: мое тело живо.

– Не совсем, – сухо заметил маг:

– Иллюзия может скрыть возраст, но Орм Эмбар был не слишком ласков с этим телом.

– Я могу восстановить его. Я знаю секреты исцеления и омоложения, и это не какие-нибудь там иллюзии. Что ты можешь противопоставить мне? Что ты, Верховный Маг, можешь противопоставить мне, деревенскому колдуну? Я единственный из всех магов нашел Путь к Бессмертию, что еще не удавалось никому!

– Возможно, мы его и не искали, – заметил Гед.

– Нет, вы искали его. Все вы. И ты искал его и не смог найти, а потому несешь заумную чушь о принятом порядке, балансе и равновесии жизни и смерти. Но эти слова – насквозь лживы. Они призваны скрыть вашу беспомощность, ваш страх перед смертью! Какой человек не хотел бы жить вечно, если б смог? А я могу. Я бессмертен. Я сделал то, чего не смогли сделать вы, и поэтому я – ваш повелитель, и вы знаете это. Знаешь ли ты, как я добился своего, Верховный Маг?

– Узнаю.

Коб сделал шаг им навстречу. Аррен заметил, что хотя у колдуна не было глаз, его манера держаться порядком отличалась от поведения слепца. Казалось, он точно знал, где стоят Гед и Аррен, и побаивался их обоих, хотя ни разу не повернул головы в сторону юноши. Должно быть, он обладал неким колдовским вторым зрением, позволявшим ему ориентироваться в пространстве, чем-то, дающим ему представление об окружающем мире, хотя оно не могло заменить ему настоящее зрение.

– Я отправился на Палн, – сказал он Геду, – после того, как ты, в своей гордыне, решил, что проучил меня, преподав мне урок. О, ты действительно преподал мне урок, но только не тот, на какой ты рассчитывал! Тогда я сказал себе: теперь я видел смерть и не хочу принимать ее как должное. Пусть глупцы идут предначертанным им идиотским путем, а я – человек, я сильнее природы. Я не пойду на заклание, я не перестану быть собой! Приняв решение, я вновь взялся за «Наследие Пална», но нашел там лишь намеки на то, что мне было нужно. Поэтому я перекроил и переделал их и составил заклинание – величайшее из всех существующих заклинаний. Величайшее и последнее!

– Произнеся это заклинание, ты умер.

– Да. Я умер! У меня хватило мужества умереть, дабы найти то, что вы, трусы, никогда не смогли бы обнаружить – обратную дорогу из смерти. Я отворил дверь, что была закрыта с начала времен. И теперь я свободно передвигаюсь здесь, а также в любой момент могу вернуться в мир живых. Единственный из всех людей во все времена, я – Повелитель Обоих Миров. И дверь, что я распахнул, открыта не только здесь, но и в умах людей, в укромных уголках их душ, где все мы один на один с тьмой. Они знают это и приходят ко мне. И мертвые тоже вынуждены являться на мой зов, ибо я не утратил магии живых: души всех умерших, лордов, магов, гордых женщин, преодолевают стену из камней по моему приказу. Туда-сюда, от жизни к смерти, потакая моей прихоти. Все должны явиться ко мне, и мертвые, и живые – ко мне, который одновременно и жив, и мертв!

– Куда они являются, Коб? Где ты находишься?

– Между мирами.

– Но это ни жизнь, ни смерть. Что есть жизнь, Коб?

– Власть.