своими опасениями с другими. Словом, Совет Мудрецов не досчитался уже трех Мастеров. Шли дни, никаких новостей от Верховного Мага не поступало, Мастер Вызова лежал как мертвец, а Мастер Изменения и не думал возвращаться. Большой Дом постепенно охватывали страх и уныние. Мальчики шептались друг с другом, некоторые из них намеревались покинуть Рокк, ибо они считали, что здесь их не могут научить ничему полезному.

– Скорее всего, – сказал один, – все эти секретные приемы и заклинания изначально построены на лжи. Из всех Мастеров лишь Мастер Руки продолжает показывать свои фокусы, а они, как все мы знаем, всего лишь иллюзия. А остальные учителя прячутся или отказываются демонстрировать что-либо, потому что их фокусы неминуемо будут разоблачены.

– В сущности, что такое волшебство? – подхватил другой. – В чем состоит искусство магии, если из него убрать трюки с иллюзиями? Спасает ли оно людей от смерти или, хотя бы, продлевает им жизнь? Если бы маги имели ту силу, которую им приписывают, они, конечно же, жили бы вечно! И они стали вспоминать, как умирали великие маги: Морред сложил голову на поле брани; Нерегер был убит Серым Магом; Эррет- Акбе погиб в схватке с драконом; Ганчер, последний Верховный Маг, вообще скончался от старости в собственной постели, как простой смертный. Юноши с завистливой душой одобрительно поддакивали, другие слушали их с болью в сердце.

Все это время Мастер Образов оставался в Роще и никого туда не пускал.

Лишь Привратник не изменился, хотя он редко показывался на людях. В его глазах не было и тени сомнения. Он улыбался и охранял вход в Большой Дом, ожидая возвращения своего господина.

На дальней границе Западного Предела, посреди Открытого Моря, Повелитель Острова Мудрости проснулся от холода ранним ясным утром в маленькой лодке, сел, потянулся, расправив онемевшее тело, и зевнул.

Спустя мгновение он крикнул своему зевающему партнеру, указывая на север:

– Там! Два острова, видишь их? Это самые южные острова Драконьей Тропы.

– У вас соколиный глаз, господин, – пробормотал Аррен, вглядываясь в море на горизонте сквозь пелену сна и не видя ничего.

– Поэтому я – Сокол, – заметил маг. Казалось, что он по-прежнему пребывал в хорошем расположении духа, отбросив раздумья и дурные предчувствия. – Неужели ты их не видишь?

– Я вижу чаек, – сказал Аррен после того, как протер глаза и внимательно изучил голубовато-серую линию горизонта прямо по курсу лодки. Маг рассмеялся.

– Даже сокол не увидит чаек с расстояния в двадцать миль.

Когда солнце поднялось над заволокшим восток туманом, крошечные кружащиеся блестки, которые привлекли внимание Аррена, казалось, засверкали, словно золотая пыль над водой или скопище солнечных зайчиков. И тут юноша понял, что это – драконы.

Когда «Ясноглазка» приблизилась к островам, Аррен увидел, как драконы парят и кружатся в восходящих потоках воздуха, и сердце его забилось от восторга, разделяя с ними наслаждение жизнью, но радость эта была сродни боли.

В полете драконов ощущалась смертоносная сила. В основе их великолепия лежали невероятная мощь, абсолютная непредсказуемость и острота ума. Ибо это были мыслящие существа, наделенные речью и древней мудростью: в рисунке их полета чувствовалась жесткая осмысленная согласованность.

Аррен не произнес ни слова, но в голову ему пришла мысль: «Мне все равно, что случится потом, после того, как я видел парящих на утреннем ветру драконов».

Временами узор нарушался и круги разрывались, и тогда тот или иной дракон выпускал из ноздрей длинную струю пламени, которая повисала на миг в воздухе, напоминая своими изгибами поджарое тело дракона. Глядя на это, маг сказал:

– Они ужасно разгневаны и выплескивают свою злобу, кружась на ветру.

Затем он добавил:

– Мы попали в гнездо шершней.

Как только драконы заметили крохотный парус среди волн, они, один за другим покидая круговорот танца, выстроились в линию и, махая крыльями, устремились к лодке.

Маг взглянул на Аррена, который сидел у румпеля, поскольку поднялась сильная встречная волна. Мальчик уверенно держался за рукоять, хотя и не отрывал глаз от биения крыльев. По всей видимости удовлетворенный, Сокол отвернулся и встал у мачты, приказав магическому ветру наполнить парус. Он поднял свой посох и заговорил.

Услышав его громкий голос и слова Древнего Наречия, некоторые драконы развернулись на полпути и, сломав строй, полетели обратно. Другие колебались и парили поблизости, выпустив кривые ятаганы когтей, но нападать не пытались. Один из них, стелясь над водой, медленно направился к лодке. Взмахнув пару раз крыльями, он был уже над «Ясноглазкой». Его чешуйчатое брюхо едва не задело мачту. Аррен увидел кусок морщинистой, не защищенной броней кожи между плечевым суставом и грудью – на его взгляд, единственное уязвимое место на теле дракона, если только пущенный туда дротик не будет отведен с помощью магии. Клубы пара, вырывавшиеся из огромной зубастой пасти, душили мальчика, а от сопровождающего их ужасного зловония к горлу подступала тошнота.

Тень миновала лодку. Затем дракон вернулся, летя так же низко, как и прежде. На этот раз Аррена сперва обдал поток раскаленного воздуха, а потом уже – клубы пара. Он услышал громкий властный голос Сокола. Дракон проскочил мимо. Затем и все остальные устремились обратно к островам, словно горстка золы, поднятая в воздух порывом ветра. Аррен перевел дыхание и вытер покрывшийся холодной испариной лоб. Взглянув на своего спутника, он увидел, что волосы того побелели: дыхание дракона опалило кончики волос. А тяжелое полотно паруса потемнело с одной стороны.

– Твою голову слегка обожгло, парень.

– И вашу тоже, господин.

Удивленный, Сокол провел рукой по волосам.

– И впрямь!.. То была дерзкая выходка, но я не хочу ссориться с этими существами. Они, должно быть, сошли с ума, или сильно сбиты с толку. Ни один из них не произнес ни слова. Я прежде никогда не встречал дракона, который перед тем, как напасть, не сказал бы хоть что-нибудь, чтобы помучить свою добычу… Теперь мы должны плыть вперед. Не смотри им в глаза, Аррен. Отворачивайся, если можешь. Мы поплывем с обычным ветром, он дует как раз с юга, а мне мое искусство понадобится для других целей. Удерживай лодку на курсе.

«Ясноглазка» стрелой летела вперед, и скоро слева показался вдалеке еще один остров, а справа виднелась та пара островов, которую они приметили вначале. Эти острова являли собой скопище невысоких утесов, усыпанных драконами и черноголовыми крачками, которые бесстрашно гнездились среди огромных рептилий.

Драконы взлетали ввысь и кружили в поднебесье словно стервятники. Ни один из них не пытался вновь спикировать к лодке. Временами они переговаривались друг с другом через воздушные бездны неприятными высокими голосами, но Аррен не мог разобрать ни единого слова в этих криках. Лодка обогнула небольшой мыс, и мальчик увидел на берегу то, что он принял сперва за развалины крепости. Это был дракон. Одно черное крыло он поджал под себя, а другое – распростер по берегу и окунул в воду, так что набегавшие волны покачивали его в нелепой пародии на полет. Длинное змееподобное тело растянулось на песке и камнях. Одна из передних лап отсутствовала, а на ребрах и животе рептилии зияли страшные раны, поэтому весь песок на многие ярды вокруг почернел от ядовитой драконьей крови. И все же в нем еще теплилась жизнь. Жизненная сила драконов была так велика, что быстро прикончить их могло лишь столь же мощное колдовство. Золотисто-зеленые глаза были широко раскрыты и, когда лодка подплыла поближе, гигантская голова слегка пошевелилась, а из ноздрей с громким шипением вырвался пар вперемешку с