– Мне кажется, я смогу следовать за тобой.

– Но не туда, куда я собираюсь. Это не… подвластно заклинаниям.

Казалось, он был не в силах выговорить слова «волшебник» и «волшебство».

– Я знаю, ты можешь добраться до того… места, ну, ты знаешь, до стены. Но это не там. Это – иной путь.

– Если ты пройдешь, то и я пройду.

Хэйр покачал головой. Его красивое, изможденное лицо побагровело. Он частенько глядел на Аррена, изучая его, хотя говорил только с Соколом.

– Смотри: существуют два типа людей, не так ли? Подобные нам и все остальные. Драконы и отличные от них. Люди без Силы не живут, а тлеют вполнакала. Они в счет не идут. Они не понимают своих снов, боятся темноты. Но те, другие, сверхлюди, не страшатся окунуться во тьму. Мы – сильные.

– До тех пор, пока мы знаем Имена вещей.

– Но там Имена теряют смысл… в том-то все и дело! Это не похоже на то, чем ты занимаешься, о чем знаешь, с чем имеешь дело. Заклинания бессильны. Ты должен забыть их напрочь, чтобы пройти. Вот почему помогает хази – ты забываешь Имена, окружающий мир покрывается пеленой, и ты идешь, дабы взглянуть в глаза действительности. Я хочу отправиться прямо сейчас. Если хочешь разобраться во всем, следуй моим указаниям. Я повторяю его слова. Чтобы стать повелителем жизни, ты должен стать сверхчеловеком. Тебе необходимо понять, в чем секрет. Я мог бы сказать тебе его Имя, но что такое Имя? Имя нереально, а реальность – повсюду. Драконы не пройдут там. Драконы умрут. Они все умрут. Я принял сегодня столько, что тебе ни за что не угнаться за мной. На мне нет клейма. Когда я отключусь, ты поведешь меня. Помнишь, в чем секрет? Помнишь? Нет смерти. Нет смерти… нет! Никаких больше залитых потом кроватей и сгнивших гробов. Подобно пересохшему ручью перестанет литься кровь. Нет страха. Нет смерти. Уходят Имена, а с ними и Слова, уходит страх. Покажи мне, где я могу затеряться, покажи мне, господин…

Он продолжал, захлебываясь, произносить какие-то слова, похожие на заклятие, и все же не несущие ни магии, ни толики здравого смысла. Аррен вслушивался, стараясь хоть что-нибудь понять. Если б он только мог! Сокол должен поступить, как его просят, и принять наркотик, дабы понять, о чем болтал Хэйр, что это за тайна, о которой он не хочет или не может поведать. Разве не за этим они здесь? Но, вероятно (Аррен перевел взгляд с восторженного лица Хэйра на другой профиль), маг уже обо всем догадался… Его лицо словно каменная маска. Где тот курносый нос и вкрадчивый взгляд? Ястреб, морской торговец, исчез, позабыт. Теперь здесь сидит маг, Верховный Маг.

Теперь от Хэйра доносилось лишь монотонное бормотание. Сидя скрестив ноги, он вдруг покачнулся. Лицо его осунулось, нижняя губа отвисла. Сидевший напротив него человек, освещенный неясным светом стоящего между ними масляного светильника, не говоря ни слова протянул руку и поддержал Хэйра. Аррен не заметил его движения. В череде событий зияли провалы, минуты небытия… должно быть, юношу клонило в сон. Вероятно, прошло несколько часов, дело шло к полуночи. Если Аррен заснет, сможет ли он последовать за Хэйром в его сон и добраться до места, до тайной дороги? Наверное, сможет. Теперь это казалось вполне возможным. Но он обязан стеречь дверь. Они с Соколом почти не говорили на эту тему, но оба отдавали себе отчет в том, что к их возвращению этим вечером Хэйр мог подготовить какую-нибудь пакость. Он был когда-то пиратом и знался с разбойниками. Уговора об этом не было, но Аррен знал, что обязан оставаться на страже, ибо пока душа мага витает неизвестно где, тот совершенно беззащитен. Но он, как дурак, оставил свой меч на борту лодки, а какая польза от ножа, если дверь за его спиной внезапно откроется? Но этого не должно произойти: он весь обратился в слух. Хэйр больше не болтал, они с Соколом хранили гробовое молчание. Весь дом погрузился в тишину. Никто не смог бы бесшумно подняться по тем разбитым ступенькам. Если он услышит хоть малейший шум, то заорет во всю глотку, транс будет нарушен, Сокол развернется, защитит себя и Аррена со всей неудержимой яростью разгневанного волшебника… Когда Аррен уселся у двери, Сокол бросил на него мимолетный понимающий взгляд: знак одобрения и доверия. Аррен был часовым. Опасности не существует, пока он начеку. Но как тяжело наблюдать за этими двумя лицами, освещенными крошечным огоньком стоящей между ними на полу лампы. Оба неподвижны, глаза открыты, но они не видят ни света, ни пыльной комнаты. Они не замечают окружающего мира, погруженные в иной мир – мир мечты и смерти… надо следить за ними, но не пытаться последовать за ними…

Там, в бескрайней иссушенной тьме, кто-то стоял, маня его к себе. Пошли, – сказал он, властелин теней. В руке он держал крошечный, не больше жемчужины, огонек, и протягивал его Аррену, предлагая ему жизнь. Аррен медленно сделал шаг навстречу ему.

Сухость, рот пересох. На языке привкус пыли. Губы его тоже покрыты пылью.

Не отрывая головы от пола он наблюдал за игрой теней. Большие тени двигались и останавливались, увеличивались в размерах и сокращались, мелкие – метались по стенам и потолку, ежесекундно меняя их облик. Еще одна тень застыла в углу, другая – на полу.

Его затылок пронзила боль. В тот же миг в мозгу Аррена будто сверкнула молния, и взор его прояснился: Сокол лежит на спине, подле него на коленях стоит человек, еще один сует золотые монеты в сумку, а третий стоит, наблюдая, со светильником в одной руке и его, Аррена, кинжалом – в другой.

Если они и говорили что-то, он их не слышал. Аррен воспринимал лишь свои собственные мысли, которые подсказывали ему, что нужно действовать незамедлительно и самым решительным образом. Он тотчас исполнил приказ:

Аррен очень медленно прополз вперед пару футов, молниеносным движением левой руки схватил сумку с награбленным, вскочил на ноги и, громко захохотав, выскочил на лестницу. Он скатился по ступенькам в кромешной тьме, не слыша своих шагов и не чуя под собой ног, будто слетел. Выскочив на улицу, он со всех ног бросился в черноту ночи. На фоне звезд дома казались черными неуклюжими баржами. Свет звезд едва уловимо играл на поверхности реки справа от него и, хотя Аррен не видел, куда ведут улицы, он мог различать перекрестки и всякий раз поворачивал, дабы запутать след. Его преследовали, он отчетливо ощущал чье-то присутствие за своей спиной. Они бежали босиком, и громкое пыхтение перекрывало топот их ног. Аррен рассмеялся бы, если б у него было время. Наконец-то он узнал, что значит быть преследуемым, а не охотником, загоняющим зверя во главе своры… Нужно отстать и оторваться. Он свернул направо и сделал финт: притормозил у моста с высокими парапетами, скользнул в боковую улочку, свернул за угол и, пробежав по набережной до перекрестка, пересек реку по другому мосту. Его ботинки громко стучали по булыжникам, разрывая царившую в городе абсолютную тишину. Аррен остановился у крепления моста, чтобы снять их, но шнурки запутались, а охотников сбить с толку не удалось. За спиной мигнула лампа, тяжелый топот бегущих преследователей приближался. Он не мог оторваться от них. Ему оставалось лишь бежать изо всех сил, держась впереди, чтобы увести их подальше от пыльной комнаты… Вместе с кинжалом они сорвали с него и куртку. Оставшись в одной безрукавке, он несся как ветер, его разгоряченная голова кружилась, боль в затылке обострялась с каждым шагом, но Аррен бежал… бежал… бежал. Сумка мешала ему. Внезапно он швырнул ее на мостовую, и монеты, звеня, брызнули во все стороны.

– Вот ваши деньги! – хрипло крикнул он, задыхаясь. И припустил дальше. Но тут вдруг улица закончилась. Ни перекрестка, ни звездного неба перед ним – тупик. Аррен развернулся и побежал навстречу своим преследователям. Свет фонаря ослепил его, и он с отчаянным криком врезался в них.