класса. И все же хотелось, чтобы передачи были более простыми, не такими многоходовыми, чтобы мяч при пасах чаще шел над самой землей, чтобы не, упускались голевые моменты из-за подправки мяча перед ударом. И хотелось еще, чтобы в команде было больше подлинных виртуозов, таких, как Хусаинов или Иванов.

С такими мыслями я вернулся из ложи ветеранов на свое место перед началом второго тайма, ожидая продолжения увлекательной игры, бурных атак нашей сборной, голов в ворота итальянцев. Не было ни увлекательной игры, ни бурных атак, ни голов. Советскую сборную словно подменили: имея дело с морально сломленным противником, игравшим к тому же вдесятером, а затем и вдевятером — один игрок был удален с поля из-за хулиганской выходки, второй получил травму — наша сборная перестала атаковать, ушла в защиту. Зрители с недоумением наблюдали, как даже неукротимый Хусаинов маневрировал где-то между нападением и полузащитой. Казалось, обе команды тянули время, стараясь сохранить счет первого тайма. Мало того: итальянцы провели несколько опасных атак, и дважды молодому кутаисскому вратарю Урушадзе пришлось показать все свое искусство.

В чем же было дело? Невольно вспоминался колумбийский «эпизод» в чилийском чемпионате мира, когда наша сборная, ведя во втором тайме 4:1, после случайного, нелепого гола ушла в защиту и позволила противнику добиться ничьей. Что же это за странное явление, этот внезапный спад игровой энергии? Утомление? Нет, не утомление, команда была отлично тренирована. Это так называемый «очковый прессинг», внезапно возникающая боязнь утерять завоеванное преимущество, слабость волевой мускулатуры, как писал один из наших обозревателей после чилийского чемпионата. Против этой опасной болезни есть только одно средство: чаще играть с сильными противниками, чаще выступать в таких международных турнирах, где первое место завоевывается целой цепью трудных побед. Не забудем, что седьмой футбольный чемпионат в Чили был для нашей сборной только вторым: в предыдущих мы не участвовали.

Не скажется ли «очковый прессинг» во второй встрече нашей команды с итальянцами в Риме? Ведь там задача будет заключаться именно в том, чтобы удержать московскую фору, а два тайма в защите не отсидишься.

Итак, окончательный ответ на вопрос, каков же класс нашего футбола, откладывался до 10-го ноября, когда на римском стадионе «Форо Италико» будет разыграно второе действие двухактной пьесы, носящей название «восьмая финала кубка Европы».

К этому времени я вернулся в Кзыл-Орду и в день встречи сидел вместе с жильцами соседней квартиры у приемника, ожидая начала передачи.

Транслировал передачу Николай Озеров, бывший чемпион СССР по теннису, сын известного оперного певца. Не раз слышал я в былые годы в Большом театре его отца в моей любимой опере «Кармен», где он пел партию Хозе. Николай Озеров транслирует совсем в другой манере, чем Синявский. Он экспансивно переживает перипетии матча, страстно и откровенно болеет за свою команду. Бурные эмоции футбольных битв в его передаче не смягчены иронической ноткой, свойственной Вадиму. Хороши у Озерова аналогии и сопоставления, которые он экспромтом вводит в передачу. И сейчас, произнося сакраментальную вводную фразу: «Наш микрофон установлен на стадионе «Форо Италико» в Риме», он не забывает добавить: «На том самом стадионе, где в дни римской олимпиады зрители аплодировали блестящим победам наших спортсменов».

Но вот начинается матч, и Озерову теперь не до сравнений и аналогий: только бы поспеть за бешеным темпом игры. После нескольких минут разведки итальянцы обрушивают на наши ворота шквал атак. Он не иссякает, не ослабевает: ведь перед хозяевами поля стоит трудная задача: отыграть московскую форму в два гола и забить третий, победный мяч. Мы сидим у приемника и словно видим, как накатываются одна за другой на ворота нашей команды яростные волны итальянских атак. Нет, такой матч не передать в иронической манере Синявского, здесь нужен темпераментный диапазон Озерова. Наша команда выдерживает подлинный шторм. Только испытанные хладнокровные бойцы кожаного мяча могут устоять против него. Смогут ли? Стадион гудит, ревет, неистовствует. Трели трещоток, истошные крики прорезают сплошной гул. Захлебываясь, возбужденной скороговоркой ловит Озеров ход игры, называет фамилии игроков, итальянских нападающих и наших защитников. Все чаще слышим мы одну фамилию: Яшин. «Яшин взял «мертвый» мяч, Яшин перехватил передачу Булгарелли, Яшин в броске вынул мяч из угла».

У Яшина — большой день. Как скала, стоит он в наших воротах, впрочем, не стоит, а мечется из стороны в сторону, отбивает, ловит, перехватывает, переводит на угловой. Мечется, как... скала? Парадокс, глубочайшие противоречия. И однако, это так. Как скала, стоит Яшин в воротах, и стеной обороняют подступы к ним наши защитники. И все же нельзя устоять против такого натиска: есть же удары, которые не может взять даже Яшин. Гол неминуем, мы ждем его в томительном напряжении, и томительно текут секунды и минуты — десять, двадцать, тридцать. И все время: Яшин, Яшин, Яшин. Ни в одном матче за все сто лет существования футбола не повторялась, вероятно, столько раз одна и та же фамилия.

Но вот в приемнике зазвучали другие имена: Хусаинов, Иванов, Гусаров, Численко. Они звучат все чаще. Очевидно, шторм у наших ворот стихает. Я хорошо знаю: долгая безрезультатная атака нередко кончается голом в ворота атакующей команды.

Голос Озерова снова хрипит от волнения: «Мяч у Хусаинова... он обводит Траппатони... передает Численко... мяч у Гусарова... Удар... Гол!.. Гусаров забил гол на тридцать первой минуте»...

Дальше Озерова не слышно: он не может перекричать прибой оваций. Аплодируют, конечно, итальянцы, наших ведь на стадионе всего несколько десятков человек.

...Я не был в раздевалке на «Форо Италико», где готовились к встрече наши игроки, но я хорошо знаю, что именно сказал Бесков перед выходом на поле Гусарову:

— Твое дело, Геннадий, только одно: забить гол тогда, когда нам будет особенно трудно.

Не Понедельника, игрока сильного, но уже разгаданного итальянцами в первой игре в Москве, поставил Бесков на вторую игру, а Гусарова, не такого сильного, но еще не разгаданного. Это был правильный шахматный ход, тонкая и дальновидная футбольная стратегия. Попробуйте-ка, синьор Фаббри, сразу же, в ходе игры подобрать ключи к этому новому, вам еще не знакомому, нападающему.

Итак, мы ведем 1:0. Раньше итальянцам для победы надо было забить три гола, теперь — четыре: разница как будто невелика. Но считать надо иначе: раньше у итальянцев на три гола было девяносто минут, теперь у них на четыре гола — всего шестьдесят. И без того трудная задача стала вдвое трудней, стала, по существу, неразрешимой. Судьба матча решена. Это, конечно, понимают и итальянцы. Они атакуют, но теперь это лишь попытка уйти от «сухой», от позорной «сухой» на своем поле.

«Идет пятьдесят восьмая минута игры. Напоминаю: счет по-прежнему 1:0 в пользу советской сборной», — слышится привычный рефрен футбольных трансляций. Голос Озерова спокоен. Но внезапно в нем снова звучит тревога.

«Пенальти! — кричит он. — Булгарелли сумел добиться пенальти!»

Ясно представляю себе: Булгарелли лежит на земле и воздевает руки к небу, взывая о справедливости.

На стадионе воцаряется тишина; в репродукторе — легкое потрескивание. Затем Озеров произносит два слова:

«Бьет Мацолла».

В мельчайших подробностях вижу я то, что происходит сейчас на «Форо Италико», отдаленном от меня расстоянием в три с половиной тысячи километров: Мацолла устанавливает мяч на одиннадцатиметровой отметке, поворачивает его шнуровкой от себя, отходит назад для разбега. Впившись в него взглядом, стараясь угадать, куда он пробьет, замер в воротах Яшин. У штрафной площади выстроились в стартовых позах итальянские нападающие и наши защитники, собираясь ринуться вперед после удара. Сто тысяч на трибунах затаили дыхание...

«Удар!» — кричит Озеров.

А где же аплодисменты? Их нет: молчание. И только потом долго несмолкающая овация.

«Яшин взял пенальти!» — исступленно кричит Озеров.

И я вижу, как Мацолла в отчаянии хватается за голову, а Яшин далеким и точным броском передает мяч одному из наших нападающих, и мы переходим в атаку.

Яшин, голубчик, ты и на самом деле лучший вратарь в мире!