(ПРОДОЛЖЕНИЕ)

3. Неомонархизм. При всей своей политической пестроте и многообразии, русская довоенная эмиграция состояла в основном (по подсчетам П.Б. Струве, примерно на 85%) из сторонников монархической идеи. Подобно другим направлениям, они были разобщены и расколоты на противоборствующие группировки. Главную роль играло старшее поколение монархистов - 'крайне правые', которые откровенно насаждали 'псевдо-монархический дух': 'начала вредной централизации, касты, средостения, бюрократии, временщичества, бесправия и обскурантизма, словом извращенной центростремительности' [И.А. Ильин]. Новое поколение монархистов смотрело на дело иначе. Оно не желало больше 'старой лжи и старых ошибок' и ратовало за 'идейное творчество' в вопросах монархии и государственности. Сказывалось влияние 'социалистических преобразований' в постреволюционной России.

а) В качестве виднейшего идеолога неомонархизма выступил И.А. Ильин (1883- 1954), известный философ и правовед, бывший профессор Московского университета. Он оставил огромное литературное наследие, охватывающее едва ли не все разделы гуманитарных знаний. Из его политологических трудов первостепенное значение имеет трактат 'О сопротивлении злу силою' (1925), в котором автор пытался 'перевернуть навсегда 'толстовскую' страницу русской нигилистической морали и восстановить древнее русское православное учение о мече во всей его силе и славе'. Близко к нему примыкает и другой его важный трактат 'О сущности правосознания', вчерне написанный еще в 1919 г. и впервые изданный только в 1956 г. Наиболее полно политологические взгляды Ильина представлены в его двухтомном сборнике статей 'Наши задачи' (1956), выходивших первоначально в виде отдельных выпусков на протяжении последних шести лет его жизни. Заслуживает упоминания также еще одна посмертно изданная книга мыслителя 'О монархии и республике' (1975), которая как бы подытоживала его исследования о монархическом идеале. Разрабатывая политологию неомонархизма, Ильин руководствовался принципом правового обоснования 'сильной власти'. На его взгляд, право по своей сути есть не что иное, как 'необходимая форма духовного бытия человека'; поэтому вне права 'нет пути ни к добродетели, ни к Божеству, ни к последним и высшим удовлетворениям духа'. Существование права обусловливается наличием соответствующего правосознания, которое зиждется на 'истинном патриотизме' и 'чувстве государственности'. По мнению Ильина, именно патриотическое единение людей, имеющее 'в корне духовную природу', составляет опору права и государства, всякое истинное правосознание соответствует 'государственному образу мыслей', т.е. демонстрирует принадлежность человека к определенному государству. Человека делает

163

гражданином не формальное подданство, а духовная солидарность с государством, 'приятие государственной цели'. Государство вообще, 'по своей основной идее', представляет собой 'духовный союз людей', обладающих 'зрелым правосознанием', что в конечном счете и делает возможным осуществление права.

Верховное значение права определялось 'аристократической' природой государства. Согласно воззрениям Ильина, право упрочивало незыблемость 'ранга', иерархии. В этом отношении он был солидарен с Бердяевым и Франком. В правовом государстве, на его взгляд, нельзя мириться 'со всяким восхождением к власти', ибо 'власть фактически не может и не должна осуществляться всем народом сообща или в одинаковой степени'. Вполне допустима и оправдана борьба за власть, но только при условии, если она сохраняет свою 'политическую природу', т.е. способствует укреплению иерархии, а не разрушению ее. Исходя из этого, Ильин формулировал так называемые 'аксиомы власти': во-первых, 'государственная власть не может принадлежать никому помимо правового полномочия'; во-вторых, она должна быть 'едина' в пределах каждого политического союза и 'осуществляться лучшими людьми, удовлетворяющими этическому и политическому цензу'¹; наконец, в-третьих, ее деятельность должна характеризоваться преимущественно 'распределяющей справедливостью', от которой 'она имеет право и обязанность отступить... тогда и только тогда, когда этого требует поддержание национально-духовного и государственного бытия народа'. В реальном воплощении эти аксиомы сильной власти приводили к монархии, с которой Ильин связывал 'грядущую судьбу' российской посткоммунистической государственности.

Философ не скрывал своего отрицательного отношения к идее введения демократии в России. На этом, по его мнению, могут настаивать либо 'неосведомленные и лукавые иностранцы', либо 'бывшие российские граждане, ищущие ныне разложения и погубления России'. Он не был противником демократии вообще; однако считал бессмысленным и опасным переходить к демократической форме правления, не имея к тому ни 'исторического навыка', ни 'культуры правосознания', исключительно 'во имя доктрины'. Лишь в особых случаях удается с самого начала обойтись без 'сильной власти'. Это когда государство незначительно по своей территории и населению, когда в нем нет резких бытовых, языковых и климатических различий, словом, когда 'проще национальная, культурная, хозяйственная и

164

международная проблематика страны'. Поскольку Россия по всем этим моментам имеет прямо противоположное содержание, то она может возродиться только как 'сильная, эмансипированная от заговорщических партий, сверхсословная и сверхклассовая власть'. Власть же слабая, т.е., собственно, демократическая, эгалитарная 'не поведет Россию, а развалит и погубит ее', ввергнет в коррупцию, безобразную смуту, гражданскую войну. Ильин принципиально отличал 'сильную власть' от тоталитарной, деспотической, вроде утвердившейся под видом коммунизма власти большевиков. Сильная власть, или монархия, не сводится к жесткой централизации: она самодержавна, но не деспотична. Отличительная черта 'новой монархии' - 'сильный центр, децентрализирующий все, что возможно децентрализировать без опасности для единства России'. Все государственные дела окажутся разделенными на две категории: центрально-всероссийские, верховные и местно-автономные, низовые. Ильин, подобно Тихомирову, был абсолютно убежден, что монархия совместима с общественным самоуправлением, если между ними не будет никаких парламентарных, демократических ограждений.

б) Нечто вроде харизматического варианта неомонархизма создал П.А. Флоренский (1882-1937), видный богослов и философ, чья жизнь трагически оборвалась в советском Гулаге. Самое парадоксальное состояло в том, что он никогда особенно не интересовался вопросами политики и