готов к поездке, но обстоятельства заставляли меня откладывать её. На этот раз я не колебался: с Яном или без него, но я еду!

Мне повезло: погода стояла отличная, и предстояло путешествие в отдельном купе от Остенда (прим. Курорт в Бельгии) до самой Праги. Проезжая по территории Германии, я не отрывался от окна и отметил с нарастающим чувством горечи разительный контраст между буйным цветением в природе и опустошённостью лежащих в руинах городов и деревень. Наступили жаркие дни, и раздетые немецкие дети плескались в водах речушек и озёр. Но с каждым городом, который нам довелось проезжать, лишь нарастала картина всеобщей разрухи. Почти не встречалось не тронутых огнём или бомбёжкой зданий, а вдоль железнодорожного полотна валялись искорёженные обгорелые вагоны. На станциях понуро копошились пожилые люди в изношенных одеждах, больше походивших на лохмотья. Я был потрясён увиденным! После войны мне хотелось поехать в Германию, которую я хорошо успел узнать до Первой Мировой войны и в перерыве между войнами. Я многим обязан этой стране, поскольку там я набирался опыта работы. Теперь желание вернуться сюда вдруг исчезло. Во мне нарастало чувство неприятия.

От Нюрнберга до границы с Чехословакией наш поезд тащился еле-еле, что только усиливало мою раздражительность. Более того, теперь меня волновало, как меня встретят в Праге. Сэр Филипп Николс (Philip Nichols), наш посол в Чехословакии, находился в отъезде. Пражские гостиницы, как я знал, были переполнены. Если Ян ещё не вернулся из Женевы, то где я остановлюсь?

Солнце уже клонилось к закату, когда мы пересекли границу. Взору открывалась Богемия с характерными волнистыми полями и насаждениями из берёз и елей. Маленькие деревушки утопали в буйном цветении яблонь. В каждом населённом пункте на вершине самого высокого дерева развевался флаг Чехословакии. Окаймлённая с севера горными вершинами и лесами, перед нами простиралась широкая долина Эрцгебера. Она была поддернута голубизной, но казалась мягче и не выглядела такой величественной, как Каирнгорм (прим. Горный курорт в Шотландии). В такой же час в 1916 году тридцатитрехлетний Эдуард Бенеш пересёк границу почти под самым носом у австрийцев, чтобы начать борьбу за освобождение своей страны.

(Дело только в том, что Чехия всегда была частью Священной Римской Империи Германской нации. http://en.wikipedia.org/wiki/Roman_Empire_of_the_German_Nation И тот смысл, в котором англичанин Локхарт употребляет термин 'освобождение', означает отрезку Чехии от Германской империи и присоединение Чехии к Британской англоязычной империи как результат поражения Германии в Первой мировой войне. Хотя, собственно говоря, Чехия территориально не примыкает ни к Англии ни тем более к США, и вхождение Чехии в Глобальную Англоязычную империю возможно только при посредстве марионеточных режимов. Вики сообщает http://en.wikipedia.org/wiki/Prague , что 'до 1848 года Прага была немецким городом, где немцы составляли большинство, но уже 1880 году немецкое население уменьшилось всего лишь до 14% (42,000), а к 1910 году и вовсе до 6.7% (37,000) вследствие большого количества приезжих'. Отстаётся добавить, что приезжих с востока евреев. Таким образом, что к Первой мировой войне Прага уже была практически тотально криптоеврейским городом и отправка криптоевреем Масариком интернациональной чешско-криптоеврейской наёмной армии в Россию на помощь американцам в обмен на предоставление им американскими евреями своего государства 'Чехословакии' было обычным еврейским 'гешефтмахерством' по типу 'ваши договорились с нашими'. Прим. ред.)

Когда мы доехали до пограничного городка Чеб, в котором был убит Валленштейн http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%92%D0%B0%D0%BB%D0%BB%D0%B5%D0%BD %D1%88%D1%82%D0%B5%D0%B9%D0%BD,_%D0%90%D0%BB%D1%8C %D0%B1%D1%80%D0%B5%D1%85%D1%82_%D1%84%D0%BE%D0%BD

и родился Хенлейн (прим. Криптоеврей, немецкий политический деятель Судетской области в Чехословакии http://en.wikipedia.org/wiki/Konrad_Henlein ), офицеры пограничной службы проявили ко мне тёплое участие и угостили франкфуртскими сосисками и пивом. Во мне росла уверенность, что Ян уже находился в Праге. В вагоне-ресторане я оказался за одним столом с чехом, который рассказал мне, что родился в России. Он сильно ругал Красную Армию, но был также недоволен действиями англичан и американцев. Проезжая Пльзень, этот человек заметил, что мэр города имел проамериканские взгляды и даже пригласил несколько американских офицеров остановиться в его доме. Однажды ночью эти офицеры отправились «на бравые подвиги» и вернулись только после трёх часов ночи. Никто не открыл им дверь. Они рассвирепели от перспективы провести остаток ночи на улице, нашли топор и разрубили входную дверь. После этого случая мэр сильно разочаровался в американцах.

Уже стемнело, когда поезд прибыл в Прагу. На платформе я увидел Яна. Он отвёз меня в Чернин Дворец (Виртуальный тур: http://virtualni.praha.eu/night/the-czernin-palace.html (Бывший дворец алиенов Черниных: http://en.wikipedia.org/wiki/Czernin_von_und_zu_Chudenitz Прим. ред.) , который занимает центральное место Лоретанской площади в Старой Праге, возвышаясь над Новым Городом, и является одним из самых лучших министерств Иностранных Дел в мире. Здесь, занимая пост Министра Иностранных Дел, Ян имел служебные апартаменты, располагавшиеся прямо над его приёмной и кабинетом. Он довольствовался одной комнатой, а мне предоставил отдельный роскошный номер. Мы проговорили до часа ночи, вспоминая старых друзей и весёлые проделки своей молодости. Политику и программу мероприятий, в том числе – рыбалку, мы решили обсудить позже.

Хотя я ужасно устал, но сон не шёл. Я не сомкнул глаз до самого утра. Это был незабываемый пражский рассвет. С первым пением птиц я подошёл к окну и взглянул на город: Прага лежала как на ладони, раскинувшись по обе стороны Влтавы. Небо очистилось, и только на северо-востоке висело маленькое облачко. Звёзды ещё сверкали, а померкнувший месяц проливал причудливый свет на Петрин холм. Я продолжал любоваться открывшейся взору панораме и, за это время карильон (механизированная колокольня) старинного Лоретанского монастыря дважды мелодично отбил наступление нового часа.

Всё это время в моей голове роились воспоминания. В этом городе после окончания Первой Мировой войны из-за своей безрассудной глупости я почти погубил себя. С грустью вспомнились русские цыгане и маленький ресторан 'Animier- Damen', который четверть века назад поглощал всё моё свободное время. Что-то с ними со всеми стало? Интересно, после всех трагических событий, связанных с мюнхенской сделкой, новое поколение чехов по-прежнему продолжает проводить ночи в кабачках вокруг Вацлавской площади? Знаю, что чехи не всем нравятся. Не утруждаясь узнать их поближе, богатые иностранцы, в том числе – и англичане, считают их petit-bourgeois и грубыми, невоспитанными людьми. Но мне они всегда нравились, и я не переставал восхищаться их качествами. Чехи – отличный народ, трудолюбивый, высокообразованный, рассудительный, с большой самоотдачей. Они напоминают южных шотландцев, с присущими им набором достоинств и недостатков. Я испытывал не только симпатию по отношению к этому народу, но и чувствовал, что у нас есть что-то общее. Дьявольские игры истории жестоко обошлись им. И не их вина, что Чехословакии пришлось испытать столько страданий и невзгод. Ян, которого я любил как брата, олицетворял собой всё лучшее этого многострадального народа, и в то же время - все его слабости. Теперь я опять был вместе с ним в его собственном доме.

Такие мысли посетили меня, пока я смотрел, как маленькое облачко из тёмного становилось серым, потом розовато-лиловым, затем розовым. И вот уже выглянувшее солнце развеяло последние следы тучи, озарив небо алым пламенем.

Меня охватило счастливое чувство, и сразу появилась лёгкость. Мрачные мысли о прошлом отступили. Я снова влюбился в Прагу. После Эдинбурга для меня это был самый прекрасный город на земле.

Дни, последовавшие за моим приездом в Прагу, оказались сильным испытанием на человеческую выносливость. Я восхищался, как Бенеш и Ян переносили трудности: то, что для меня было напряжением воли, для них являлось повседневной рутиной.

Уже самый первый день задал неослабевающий темп. Одевшись в свои лучшие летние костюмы, мы с Яном отравились на встречу с Бенешем, намеченную на девять утра в Пражском Замке http://en.wikipedia.org/wiki/File:Hradschin_Prag.jpg . Мы опоздали на две минуты. Президент и мадам Бенеш уже ждали нас в дверях. Бенеш слегка постарел и немного поседел, но выглядел подтянуто и очень элегантно в лёгком летнем костюме. Мадам Бенеш как всегда была спокойна и мила. Нас пригласили в ожидавшие машины: Бенешу предстояло посетить Продовольственную Выставку. Вдоль улиц, по которым мы проезжали, выстроились ликующие толпы женщин и детей. Покупатели и продавцы бросали