12. «Голод нежити!»
Над Вашингтоном, округ Колумбия, повисла угроза нападения, и Эйб не мог упустить возможности побывать на поле боя.
14 июля 1864-го, не обращая внимания на мольбы личной охраны, он в одиночку, верхом, приехал в форт Стивенс{54}, куда генерал Конфедерации Джабал Э. Ирли привел семнадцать тысяч южан для прорыва северной защитной линии Вашингтона. Его встретили офицеры и стремительно затащили в форт, где он, под защитой каменных стен смог бы отдохнуть и выпить чего-нибудь охлаждающего.
Фигура Авраама Линкольна в цилиндре возвышалась над полем, и потому он сразу стал заманчивой мишенью для стрелков из противоположного лагеря. Три пули просвистело рядом с ним в течение нескольких минут, от чего у его помощников случился не один приступ жуткой тревоги. Но когда стоявший рядом с Эйбом офицер получил пулю в голову и умер мгновенно, он почувствовал, как его уже бесцеремонно схватили за пояс пальто и тянут прочь, а также услышал голос первого лейтенанта (в будущем председателя Верховного Суда) Оливера Уэнделла Холмса:
— Боже, ведь вы — проклятый кретин!
Но это было не так.
Просто он совершенно утратил страх перед смертью.
xxxxxxx
В Белом Доме больше не было вампиров. Эйб изгнал их после смерти Уильяма и ссоры с Генри. Даже троица — самые умелые и жестокие телохранители — были отправлены назад, в Нью-Йорк.
Теперь охрана Первой Семьи состояла исключительно из живых, к тому же, по его настоянию, постоянно сокращалась. Каждый день телохранители все больше и больше ограничивались в действиях, все меньше и меньше оставалось кабинетов, куда им разрешалось входить. Несмотря на протесты Уарда Хилла Лэмона, Эйб настоял на том, чтобы совершать поездки в экипаже с откинутым верхом, если позволит погода, а также, чтобы в одиночку совершать ежевечерние прогулки от Белого Дома до Департамента Обороны. Как вспоминал Лэмон много лет спустя:
Запись в журнале от 20 апреля 1862, поясняющая безудержный фатализм:
Со временем, как человек огромной силы воли, он, возможно, сумел бы одолеть депрессию, если бы она не подпитывалась извне. Спустя немного времени после смерти Вилли его старинный приятель Уильям МакКаллоу погиб, сражаясь за Федерацию, в связи с чем Эйб написал безутешной дочери друга. Слова утешения и советы он предназначал, в равной степени, как девушке, так и себе.
В то время, как Эйб хоть и сражался с горем, но все же возвращался к жизни, Мэри становилось все хуже.
II
Хотя Эйб и оборвал все контакты с Генри и его Союзом, он, будучи прагматиком, ради победы в войне с легким сердцем принимал их помощь. В Нью-Йорке огромный бальный зал (где Эйб впервые познакомился с Союзом и его планами относительно него) был переоборудован в штаб, с картами, грифельной доской и телеграфом. Они осуществляли симпатическую связь с вампирами из Европы. Они сражались везде, где могли, а также дополняли данные разведки Белого Дома сведениями от собственных шпионов. Эти данные поступали к Сьюарду, который — бросив в огонь все бумаги после прочтения — на их основе составлял доклады для президента. Из записи от 10 июня 1862:
