Но приедаются. Твоя же речь Божественной питает благодатью, Не пресыщая душу никогда». И с кротостью небесной Рафаил Ответил: «— Сладкогласья и твои Уста не лишены; красноречив И твой язык, о Праотец людей! Тебя Всевышний щедро одарил Духовно и телесно, ибо ты Прекрасное подобие Творца. Безмолвствуешь ли ты иль говоришь, Движенья и слова твои полны Благопристойности и красоты. На Небе — сослужителя земного В тебе мы видим и в твою судьбу Вникаем, ибо зрим, сколь Бог почтил Тебя, на Человеке утвердив Свою равновеликую любовь. Итак, рассказывай. Я в День Шестой Как раз отсутствовал; мне довелось Квадратный, целокупный легион Сопровождать в нелегкий, мрачный путь К вратам Геенны и (таков приказ) Охранные установить посты, Чтоб ни один лазутчик или враг Не выручился, чтоб творящий Бог, Помехой дерзновенной раздражен, Творенье с разрушеньем не смешал, Конечно, Божьей воле вопреки, Они бы не решились на побег, Но Бог послал нас как Владычный Царь Самодержавный, приучая нас Немедленно приказы выполнять. Мы запертыми страшные врата И крепко загражденными нашли, Услышали, еще издалека, За ними шум — не хоровой распев, Не развеселый пляс, но вопли мук И яростного бешенства рычанье. С великой радостью вернулись мы В Обитель Света, как приказ гласил, До вечера Субботнего. Но жду Твоих речей, дабы внимать с отрадой Не меньшею, чем ты моим внимал!» Богоподобной Силе Пращур наш Ответил: «— Человеку мудрено Поведать о начале бытия Людского. Кто же помнит о своем Возникновенье? Но желая длить С тобой беседу, я рассказ начну. Сперва, как бы очнувшись ото сна Глубокого, простертым на траве И на цветах себя я осознал, В душистой, бальзамической росе, Что под влияньем солнечных лучей, Впивающих летучий, влажный пар, Просохла вскоре. Удивленный взор Возвел я, созерцая небосвод Обширный, а затем, как бы стремясь К нему, наитьем внутренним влеком, Встал на ноги и увидал вокруг Холмы, долины, сень тенистых рощ, Поляны солнечные и ручьев Рокочущих теченье; и везде Живые твари двигались, брели, Порхали; птицы пели средь ветвей. Природа улыбалась. Благовоньем И счастьем сердце полнилось мое. Потом себя исследовать я стал, За членом — член; то я бежал, то шел, И гибкие повиновались мне Все части тела. Кто же я таков, Откуда взялся? — этого не знал. Пытаюсь молвить — и заговорил; Всему, что пред глазами, мой язык Послушный нарекает имена. «— Ты, Солнце! — я вскричал. — Прекрасный свет! Ты, ярко освещенная Земля, Цветущая и радостная! Вы, Холмы и долы, реки и леса! Вы, дивные, живые существа, Движеньем одаренные! Молю, Скажите, если видеть довелось, Как я возник и очутился здесь? Не сам собою — значит, сотворен Создателем великим, всемогущим И благостным. Скажите — как Творца Познать и благодарно восхвалить Того, кто дал мне жизнь, движенья дар И счастье, ощущаемое мной, Безмерно большее, чем я могу Уразуметь и выразить в словах!» Взывая так, от места, где вдохнул Впервые воздух, где впервые блеск Пленительный в мои глаза проник,
