Ты сотворен таким и твой таковПриют земной, что даже Духов НебаПрельщает к посещенью. ОтведиМеня в твое жилье. Свободен яОт полдня и до вечера!» ОниНаправились к лесному шалашуУлыбчивому, словно сень деревПомоны,[279] и цветочный ароматСтруившему; а Ева, лишь собойУкрашена, прелестней и милейДубравной нимфы или самой дивнойИз трех, на Иде споривших, нагихБогинь,[280] — ждала, чтоб гостю угождатьНебесному. Покровы не нужныДля чистой духом: никакая мысльНескромная румянца на щекахВовек не порождала. РафаилС приветом обратился к ней святым;Впоследствии Пречистую Марию —Вторую Еву — Ангел точно такПриветствовал:[281] «— Возрадуйся, о МатьЛюдского рода! Населишь весь мирТы детищами чрева твоего,И будут многочисленней ониПлодов, что отягчают этот стол!»Сиденьями из моха окруженный,Бугор дерновый им столом служил;От края и до края, на большомЕго квадратном срезе, все дарыОсенние ласкали взор, но здесьВсегда с Весной плясала заодноВ обнимку Осень. Велся разговорНеспешно, без опаски, что едаПростынет, и Адам уста отверз:«— Вкуси, Небесный гость, от разных яств,Которые Земле Кормилец наш,Податель щедрый совершенных благ,Для пропитанья нашего велелИ услаждения производить!Такая пища, может, не вкуснаБесплотным Духам, но еды другойНе ведаю, — лишь эту нам даетОтец Всевышний!» Ангел отвечал:«— Всё то, что Человеку, — существуОтчасти и духовному, — Господь(Хвала Ему вовеки!) дал во снедь,Не может неприятным быть на вкусЧистейшим Духам; будучи сполнаДуховными, нуждаются они,Подобно вам, разумным тварям, в пище,Поскольку чувства низшие равноИмеются у тех и у других:Вкус, обонянье, осязанье, слухИ зрение. Вкушая пищу, мыЕе усваиваем, претворивТелесное — в бесплотное. Узнай:Всему, что Господом сотворено,Потребна пища; легким элементамДают питанье — грубые; ЗемляПитает море; суша и водаПитают воздух; воздух же — роиСветил эфирных; первоочередно —Луну, наиближайшую из них;А пятна, испещряющие дискЛуны, — не что иное, как парыНечистые, не ставшие ещеЕе субстанцией. Луна другимПланетам высшим от своей сыройПоверхности питание струит,А Солнце, освещая все миры,Их влажным истечением взаменПитается и пищу ввечеруВкушает, погружаясь в океан.Хоть в Небесах амврозией полныПлоды Деревьев жизни, а лозаДарит нектар; хоть мы с ветвей росуМедвяную сбираем по утрам;Хоть почва устлана жемчужной манной,Но доброта Творца и на ЗемлеРассыпала обилье новых благ,С небесными сравнимых. ПосемуНе мни, что хлебосольством я твоимПренебрегу!» — Итак, пришла пораДля трапезы; вкушал и Ангел; нет,Не для отвода глаз, как богословыИные судят![282] Он со смаком ел,Являя голод истинный и жарПищеваренья; Духи без трудаВсе лишнее способны испарять.Не диво! Ведь при помощи огняКоптящих углей может превратитьАлхимик, или думает, что может,Металл, рожденный шлаковой рудой,В отменнейшее золото. Меж темПраматерь в чаши сладкое питьеСтруила, услужая за столомНагая. О, достойная ЭдемаНевинность! Если Божьи СыновьяВлюблялись некогда,[283] то только здесь
