Полдня с Адамом; ты его найдешьПод сенью кущи иль в тени древес,Где пищу он, пережидая зной,Вкушает, повседневный труд прервавДля отдыха. В беседе растолкуй,Сколь он безмерно счастлив, и внуши,Что вправе счастьем он располагатьПо воле собственной, что эта воляСвободна, но пременчива, и пустьСие запомнит; преподай советБыть осторожным, чтоб на ложный путьВ беспечности излишней не вступить;Ему открой грозящую опасностьСо стороны коварного Врага,С Небес низверженного и теперьЗамыслившего и других склонитьК паденью, чтоб лишились и ониБлаженства. Применив насилье? Нет!Насилье было бы отражено;Враг пустит в ход предательство и ложь.Открой Адаму всё, дабы не могОправдываться, если он падетПо воле собственной; что, мол, врасплохЗастигнут был и что его никтоНе вразумил и не предостерег!»Так, правосудно, Вечный наш ОтецИзрек. Не медля, получив приказ,Гонец летучий взвился, отделясьОт сонма Духов, средь которых онСтоял, прикрывшись пышными крылами,И Ангельские хоры перед нимПовсюду расступались на пути,Пока он Эмпирей пересекалВ полете и достиг Небесных Врат,Что сами распахнулись широкоНа петлях золотых; Державный ЗодчийСтоль дивное устройство смастерил.С порога Врат ни туча, ни звезда,Ничто ему не преграждало взор;Хотя от прочих блещущих шаровЗемля не отличалась и былаНевелика, он разглядел ееИ на господствующей высоте,Средь окруженья кедров, — Божий Сад.Так видел ночью, с помощью стекла,Материки и страны на ЛунеВоображаемые — Галилей,Но с меньшей четкостью; так мореходСреди Циклад плывущий,[274] островаСамос и Делос видит вдалеке,Подобно клочьям пара. Дух к Земле,Сквозь ширь эфирную свой быстрый лётНаправил, средь бесчисленных миров.То на крылах надежных он парилВ полярных ветрах; то, за взмахом взмах,Покорный воздух мощно рассекал.До уровня парения орловОн снизился. Пернатый мир почелЕго за Феникса,[275] и все, дивясь,В нем ту единственную птицу видят,Спешащую к стенам стовратных ФивЕгипетских, дабы сложить свой прахВ блестящем храме Солнца. Вот в РаюОн плавно опустился на утесВосточный, Серафима вид принявПравдивый свой; шестью крылами станЕго божественный был осенен;Два первые — ниспав с широких плеч,Как мантия, достойная царей,Окутывали грудь; иные два —Как звездный пояс облегали чресла,Скрывая бедра пухом золотым,Пестревшим всеми красками Небес;А третьи — словно панцирь перяной,Одели ноги, от колен до пят,Лазурью ослепительною; так,Подобно сыну Майи, он стоял,[276]Крылами потрясая, и вокругБлагоуханье дивное лилось.Сторожевыми Ангелами онНемедля узнан. Все пред ним встают,Высокий почитая ранг послаИ важное заданье, что емуПоручено бесспорно. МиновавОхраны Райской пышные шатрыИ рощи мирры, где бальзам, и нард,И кассия струили ароматЦветочный — благовонье глухомани,Пришел он в дол благословенный; здесьПрирода, в юной щедрости своей,Воображенью девственному давСвободу, прихотливо создалаОбилье роскоши, превосходяВеликолепьем диким чудеса,Что созданы по правилам искусства.Расположась у входа шалашаПрохладного, Адам гонца узрел,
