Входит Комос, в одной руке у него волшебный жезл, в другой — кубок. За ним, в сверкающих нарядах, множество чудовищ — мужчин и женщин с головами диких зверей. Их буйная ватага выскакивает из лесу с оглушительным шумом, в руках у них факелы.
Комос
Скликают пастухи стада: Взошла вечерняя звезда. Квадрига огненного Феба В Атлантику низверглась с неба, И только сумрак звездных стран Лучом последним осиян, И на восток направить снова Свой бег светило дня готово. Это значит, что для нас Наступил веселья час, Время пиршеств, танцев, пенья, Дерзости и наслажденья, Время плесть венки и пить, Время благовонья лить. Дремлют Мудрость и Стыдливость, Впала Сдержанность в сонливость, Старость улеглась в кровать. Некому нас поучать. Закружимся же свободно В вихре пляски хороводной, Как бессонный хор планет В смене дней, недель и лет. Встают и рушатся валы морские Танцуют моррис месяц и стихии. На отмелях, одетых мглой, Резвится фей и эльфов рой. Цветы себе вплетают в косы Русалки у речного плеса, Где их баюкает волна. Ночь дается не для сна, А для сладких жертв, без меры Приносимых в честь Венеры. Ей служить и мы начнем. Лишь днем зовется грех грехом: Что незаметно, то безгрешно. Приди ж сюда из тьмы кромешной, Ночных безумств богиня, Котито́,[665] Чье имя не дерзнет назвать никто, Пока, как из драконьей пасти пламя, Мрак из Аида не пополз клубами. Мчись быстрей с Гекатой[666] к нам, Ревностным твоим жрецам, На черной, словно туча, колеснице И с нами будь, пока творится Наш таинственный обряд И на нас не бросит взгляд С высей Индии Аврора, Эта сплетница, которой Солнцу невтерпеж донесть Обо всем, что было здесь. В круг, друзья, тесней сплетитесь, В пляску буйную пуститесь! Танец.
Прервите танец! Робкие шаги Неподалеку слышу я. Укройтесь В тени деревьев, чтоб нашим многолюдством Пришельца не спугнуть. Мое искусство Мне позволяет угадать в нем деву, Застигнутую темнотой в лесу. Сегодня я свое пополню стадо И мать мою Цирцею превзойду. Пора! Я в ход пущу всю силу чар, Наполню воздух звуками заклятий, Иллюзиями жертву ослеплю, Внушу ей мысли ложные… Но вдруг Причудливый наряд мой и безлюдье Ее насторожат? Нет, так не будет. Она не убежит — я слишком ловок. Завесой доводов красноречивых И маской показного дружелюбья С учтивостью свой умысел прикрыв, Вотрусь я к ней, неопытной, в доверье И завлеку ее в силки. Как только Пыль тайных чар я ей в глаза пущу, Простушка запоздалым селянином Меня сочтет. Но здесь уже она. Укроюсь. Может быть, расскажет дева, Какой нуждой сюда приведена. Входит леди.
Леди
Шум шел отсюда, коль мне верен слух, Мой проводник единственный. Хоть явно
