На двадцать с лишним градусов; с великимТрудом они центральный этот шарСтолкнули вкось. Иные говорят,Что Солнцу было ведено свой бегОт равноденственной стези сместитьНа тот же самый угол и, ТельцаМинуя, и сестер — семь Атлантид,Все выше возноситься, — к БлизнецамСпартанским и тропическому Раку,Оттуда предпринять обратный путь,Ко Льву спуститься; Деву и ВесыОставить позади и донестисьДо Козерога, — областям земнымДаруя смены годовых времен;[387]Иначе непрерывная веснаЗемле бы улыбалась круглый годЦветами, дни равнялись бы ночам,За исключением полярных стран,Где день безнощный вечно бы светил,Поскольку Солнце низкое, взаменБольшого расстоянья от Земли,Ходило б незакатное, кружаПо горизонту; Запад и ВостокБезвестны были б жителям; снеговИ стужи бы не знал Эстотиланд,[388]А также отдаленные краяНа юг от Магелланова пролива.В проклятый миг вкушения плодСменило Солнце путь, как бы узревТиестов пир:[389] иначе как бы могЕще безгрешный, населенный мирЯзвящей стужи, знойной духотыИзбегнуть, неминуемых теперь?Хоть перемена средь небесных сферБыла неспешной, вскорости онаЯвленья следственные повлеклаНа суше и на море: звездных бурьНеистовство, миазмы и парыТлетворные, туманы, облака,И воздух стал зловредным и чумным.От Норумбеги[390] северной, от горСуровых, самоедских берегов,[391]Круша затворы медные, БорейИ Кекий шумный, Фракий и АргестРевучий, бури взяв на рамена,Вооружившись градом, снегом, льдом,Гнетут леса, морей вздымают глубь.Навстречу, с Юга, к ним стремится НотИ черный Африк от Сьерра-Леоне,Гоня громады громоносных туч,Их путь пересекает поперек;С восхода и заката Эвр, ЗефирСвирепствуют, нисколько не слабей,А вкупе с ними свищут им в бокаСирокко и Либеккио.[392] СперваСредь неживой природы разожглосьНеистовство, но дочь Греха — Вражда,Посредством Злобы, вскоре привелаСмерть к бессловесным тварям. Зверь воссталНа зверя, птицы кинулись на птиц,И рыбы ополчились против рыб.Отвергли все растительную снедьИ начали друг друга пожирать.[393]Пред Человеком твари с этих порС почтеньем не стояли, но стремглавБежали прочь, не то ему воследКосились яростно. Таков зачинБессчетных внешних бедствий, и АдамИх умноженье часто примечал,Хотя в непроницаемой тениУкрылся — жертва скорби, — но в душеГорчайшую он чувствовал бедуИ, ввержен в бурный океан страстей,Пытался облегченье тяжких мукВ печальных сетованьях обрести:«— О, пагуба счастливца![394] Юный мирПреславный, неужели он исчез,И я, венец недавний этой славы,Былой счастливец, проклят, принужденОт Божества скрываться и бежать,Чье лицезренье было искониМоим блаженством высшим? Но приймуЗлосчастный жребий, горькую судьбу,Когда б на этом исчерпалась казнь;Я поделом наказан и стерплюЗаслуженную кару, но концаЕй нет; все то, что выпью или съем,Все то, что от моих родится чресл,Подвержено проклятью. О, слова,Столь сладостно звучавшие: «ПлодитесьИ множьтесь!» Нынче страшно им внимать!Что множить и плодить мне суждено,Помимо новых на мою главуПроклятий? Кто в грядущие века,Терзаясь мною навлеченным злом,Проклятье на меня не обратит,Воскликнув: «Горе, Праотец, тебе,
