был чем-то сильно рассержен.

— Извини, чисто рефлекторно получилось, — начала оправдываться девица-полуорк, стоявшая почти напротив меня с другой стороны круга. — Сейчас все верну обратно.

Ага, значит, этот заряд можно попробовать и себе забрать, когда являешься всего лишь частью круга, учтем на будущее. А в следующий раз, когда он пройдет, попробую влить туда свои силы, надеюсь, Алколит и Ассаин сообразят сделать то же самое.

Комок волшебной энергии снова прошел через мое тело и направился дальше, но уже с окутавшей его темной кляксой, ранее бывшей частью моего резерва. Хм, а ведь он и так, судя по ощущениям, не очень-то светлый получается. Неужели Ярослав вбухал туда все, что имел? Или это так сказывается наличие среди составляющих круг членов школы темной воды?

— Достаточно! — раздался голос Карина. — А то не удержу. Сейчас стабилизирую и…

Закончить фразу старый маг не успел. Откуда-то слева в находящуюся в круге колдунью ударил такой поток энергии, что ее можно было ощутить даже без использования магии. Воздух на его пути светился и дрожал, как над костром, а также завинчивался в маленькие смерчики, схлопывающиеся куда-то внутрь себя. Владелица алхимической лавки согнулась как от удара в живот.

— Сволочь, — прохрипела она. — Дряхлый урод! Больно! Нельзя же так!

— Ну не удержал, — вздохнул сильнейший маг города, который, очевидно, и оказался ответственен за это странное происшествие. — Прости, Эвелина, случайно получилось, годы мои уже не те, да и силы набрали многовато.

Волшебники зашевелились, и круг распался, снова расщепившись на группки по интересам и толпу одиночек, которые стремились создать между собой и окружающими хоть пару шагов свободного пространства.

— Мы потом еще поквитаемся! — мстительно пообещала женщина и наконец-то распрямилась, блеснув глазами, внезапно изменившими цвет на антрацитово-черный. Я посмотрел на нее волшебным зрением и мысленно присвистнул. Аура чародейки напоминала жонглера, который подкинул в воздух больше предметов, чем позволяет его мастерство, и теперь отчаянно пытается не дать им упасть на землю. Энергия переполняла главную производительницу парфюмерии города и вытекала из нее наружу, как вода из дырявой сразу в нескольких местах кастрюли. Волшебница явно пыталась удержать полученную мощь, но ее на все утечки не хватало, и совершенно ясно было, что скоро она растеряет большую часть полученной мощи. Правда, пока этого не случилось, ведьма оставалась примерно на одном уровне могущества со сказочным джинном, который если дворец и не построит, то город разрушит точно. На физическом плане волосы женщины встали дыбом, и сейчас по ним пробегали маленькие молнии, ногти на руках и, кажется, ногах светились перламутром, а из носа и перекошенного в гримасе рта при каждом движении вырывались облачка пара, играющего всеми цветами радуги.

Эвелина глубоко вздохнула, непроизвольно выдохнув целое облако неизвестного газа веселенькой нежно-розовой окраски, и протянула руки в сторону начерченной на полу звезды. Энергия потекла с них широким потоком, немного рассеиваясь в пространстве, но все же не покидая границ соляного круга. Линии из мела, поглотив некоторое количество силы, внезапно выплюнули в воздух свое призрачное отражение, на которое волшебница немедленно перенесла свое внимание и имеющуюся в ее распоряжении мощь, заставляя блеклые нити наполняться цветом и как будто становиться объемнее.

— Окреш! — Слово, слетевшее с губ волшебницы, в магическом зрении сопровождалось странным символом, выплывшим из ее ауры и занявшим место внутри звезды. Очертания его я, как ни старался, разглядеть не смог. Каждый раз при пристальном взгляде то ли на картинку, то ли на иероглиф сознание расплывалось, и его приходилось возвращать на место усилием воли, напрочь сбивающим концентрацию. Неизвестно почему, но у меня сложилось впечатление, что знак похож на снежинку, равнодушную и безучастную к судьбам людей, насмерть замерзающих в снегу. Свободно плавающая внутри круга сила начала втягиваться внутрь и преобразовываться в нечто новое. Внутри начерченной мелом фигуры как будто началась жестокая метель, способная превратить день в ночь, а потом она исчезла, оставив после себя лишь нечто, напоминающее человекообразную ледяную скульптуру. Архидемон Окреш откликнулся на зов.

— Спрашивай, смертная. — Существо, появившееся в центре нарисованной звезды, выглядело, несмотря на свой пугающий статус, не таким уж и страшным: тварь, которая забросила меня и моих друзей в этот мир, повнушительнее была, да и гоблинский божок Ленваху почему-то вызывал куда большие опасения. Две руки, две ноги, одна покрытая снежно-белыми короткими волосами голова, при взгляде на которую кричать от ужаса совсем не тянет. Практически все тело закрывало нечто вроде черных доспехов, на груди стилизованных под человеческий торс какого-нибудь культуриста, всегда готового похвастаться своими кубиками, открытыми оставались лишь лицо и кисти рук, кожа на которых была темно-синего цвета. Угловатое, будто выпиленное из куска окрашенного темной краской льда, лицо опального племянника местного повелителя зла любой дальтоник тоже вполне мог бы счесть человеческим: никаких клыков, рогов или иных посторонних деталей не наблюдалось, разве что глаза немного выбивались из общей картины. Ярко-голубые, они выделялись на общем темном фоне светлым пятном, без малейшего намека на зрачок, и приковывали к себе внимание. В магическом зрении Окреш выглядел точно так же, как и в физическом, никаких намеков на развитую ауру у существа не было видно, вероятно, он ее зачем-то скрывал.

Пока я рассматривал призванного, Эвелина озвучила свой вопрос, заставив одного из старших аристократов преисподней поморщиться.

— Какой идиотизм! — Тихий голос архидемона пронесся по залу как порыв холодного ветра. — Призывать меня ради банальной кражи, которой вообще-то и не было! Скажи своему сюзерену, смертная, чтобы он просто попробовал подвесить своего управляющего на дыбу. Сразу столько пропавшего найдется, что новый замок отстроить хватит.

— Есть еще желающие задать свои вопросы, раз уж владыка Окреш здесь? — раздался голос Карина. — А то он сейчас уйдет и придется все начинать по новой!

Архидемон на слова старого мага никак не отреагировал, но и исчезать никуда не стал, просто стоял в начерченной на полу фигуре и смотрел на нас взглядом, в котором без труда можно было различить смесь скуки и презрения.

Волшебники переглядывались, но никто из них что-то узнать почти у всезнающего монстра так и не попытался. Артем неверящим взглядом буравил призванное существо, явно отказываясь понимать, что это одно из самых страшных созданий во Вселенной, а Ярослав, судя по уставленным куда-то в потолок глазам, пытался рассчитать, что целесообразнее всего будет узнать у Окреша, если призвать его где-нибудь подальше от города и без свидетелей. А может, и еще о чем-нибудь мечтал. Лично я свои два вопроса тратить в ближайшее время не собирался. Ситуации разные бывают, и возможность пару раз установить истину стоит дорого.

— Вижу, больше никто из вас, жалкие смертные, не хочет ничего узнать, — наконец-то соизволил обратить внимание на собравшихся архидемон, чей силуэт начал медленно таять, развеиваясь будто дым. — А зря. Судьба сулит вам испытания, пережить которые сумеют далеко не все. И меня это радует. Бойтесь и ждите!

Окреш исчез.

— Вот гадство! — ругнулся Карин. — Проклятье, неужели я один дурные сны вижу?! Что-то надвигается, а никто не хочет узнать, какая именно беда со дня на день постучится в ворота?!

— Тебе надо, ты и спрашивай, — хмыкнула Эвелина, выходя из круга. — Или плати не демону, так чародею. Дураков терять свои вопросы даром нет.

— Кроме тебя, — не остался в долгу сильнейший волшебник города. — Знаешь, милочка, ты изрядно продешевила, соглашаясь на этот ритуал! Ладно, пройдемте в соседний зал и приступим к торгам, а то уже практически ночь на дворе.

— Пойдем отсюда, — тронул меня за плечо Артем. — Не хочу я присутствовать при продаже этой полурыбы-получеловека на разделку.

— Угу, — согласился с другом я. — А Алколит где?

— Он уже снаружи дома, первым слинял, чтобы успеть незаметно хоть одну бутылку с банкетного стола стырить, — признался шепотом Артем, наклонившись к моему уху. — И знаешь, по-моему, он в своих клептоманских наклонностях не одинок, очень уж в этой комнатке пахнет тем бесплатным пойлом, а