интеллигенцией - именно тогда, когда численность студентов возросла особенно резко. Июльский пленум ЦК 1928 г. потребовал

проведения дополнительных мероприятий, чтобы рабочие составляли не менее 65% всего приема во втузы (91). В том же 1928 г. было

решено направить в вузы 'парттысячу' (прием 1929 г.), а затем - еще одну. В составе первой 'тысячи' рабочих было 66,9%, крестьян -

4,9%, служащих - 28,2%, второй - 78,6, 2,1 и 19,3 соответственно (из направленных по разверстке ЦК по Москве и области 1400 чел.

рабочих было в 1929 г. 67,4%, в 1930 г. - 83,6%) (92). Вступительные экзамены в вузах были введены только постановлением 19

сентября 1932 г.

Такая ситуация заставляла многих представителей интеллектуального слоя, а тем более их детей (множество таких детей к тому же

осталось без родителей в годы гражданской войны и террора) поневоле становиться рабочими или скрывать свое происхождение,

чтобы получить возможность заниматься умственным трудом. (Вузовская статистика учитывала в одной социальной группе 'рабочих

и детей рабочих', причем о соотношении между ними можно судить по тому, что, например, в 1925 г. 'рабочих' было принято в вузы

45,3%, а 'детей рабочих' - 8,5%, в 1927 г. - 46,7 и 8,5 соответственно (93).) По некоторые данным, в 1926-1929 гг. рабочие пополнялись

из служащих на 6,9%, среди студентов-заочников и вечерников рабочих из служащих было 23% (94), однако надо думать, что процент

бывших интеллигентов среди рабочих был в целом несколько выше, т.к. наиболее массовый характер такие перемещения имели место

не в эти годы, а во время и сразу после гражданской войны. Власти, кстати, отдавали себе отчет в наличии этого явления и проводили

целые кампании по выявлению среди рабочих нежелательных для себя элементов - бывших офицеров, чиновников, купцов и т.д.

Формально 'классовый принцип' был отменен только в середине 30-х годов, когда выросло число потенциальных абитуриентов 'из

интеллигенции' за счет детей тех, кто сам в первые послереволюционные годы поступал в вуз по разряду 'пролетариев' и

'выдвиженцев'. Такие лица составляли уже новую группу, отношение режима к которой было более терпимым: считалось, что

'потомственная советская интеллигенция' - дети тех, кто получил образование и вошел в состав интеллектуального слоя благодаря

установленному революцией режиму, - более лояльна, и нет необходимости столь жестко ее ограничивать в правах. Однако для

рабочих и крестьян по-прежнему сохранялось предпочтение.

Однако с точки зрения идеологии режима положение, при котором степень самовоспроизводства интеллигенции поднималась хотя бы

и за счет советской интеллигенции, было нетерпимо в принципе. И в 50-х годах, когда такая тенденция начала было проявляться, была

сделана попытка вернуться к практике 20-х годов. В 1958 г. было принято положение о преимущественном зачислении в вузы так

называемых 'производственников' или 'стажников' - лиц, проработавших на производстве не менее 2-х лет, действовавшее весь

период хрущевского правления. Практически дело было поставлено таким образом, что 'стажники' зачислялись по мере подачи

заявления, экзамены для них были формальностью, поскольку их доля в плане приема должна была составлять до 80%. Реально из

принятых на дневные отделения 'стажники' составляли:

1958 1959 1960 1961 1962 1963

% 45 49 57 60 59 52

Число (тыс.) 150 167 180 177

Это, однако, вызвало столь катастрофическое падение уровня подготовки специалистов, что власти были вынуждены отказаться от

столь быстрого прорыва к 'стиранию граней между физическим и умственным трудом', и в 1965 г. этот принцип был отменен. Но и

после этого 'стаж' наряду с другими льготами оказывал заметное влияние на вероятность поступления (см. табл. 54). 'Стажников',

правда, стало заметно меньше, доля в приеме их и абитуриентов, направленных по путевкам предприятий, снизилась почти в 3 раза

(95):

1960 1965 1966 1967 1968 1969

Со стажем не менее 2-х лет 57,1 27,3 13,1 14,4 18,2 18,5

По путевкам предприятий 8,6 5,2 - 3,1 3,7 4,0

В конце 70-х годов доля 'стажников' оставалась невелика, подавляющее большинство студентов поступало после школы, причем в

ходе учебы их отсеивалось значительно меньше, чем 'стажников'. Доля 'школьников' среди студентов по исследованию 1976-1978 гг.

составила примерно 80% (см. табл. 50). Причем к 'стажникам' были приравнены демобилизованные солдаты срочной службы

(формально относимые к 'служащим'), которых в составе этой категории абитуриентов (как и соответственно в числе учащихся

подготовительных отделений, о чем см. ниже) становилось все больше и больше, так что к концу 70-х годов они стали составляли

большинство 'стажников' (см. табл. 51) (96). Вместе со снижением доли 'стажников' 'рабочие, крестьяне и их дети' также

поуменьшили свое представительство, поскольку прием на принципах успеваемости означал бы существенное изменение состава

студентов (см. табл. 52) (97). В составе 'стажников' же преобладали выходцы из рабочих и крестьян. Например, в 1968 г. среди

принятых 'стажников' вузов Костромы они составляли 68% (38,5 из рабочих и 29,5 из крестьян ), по Москве - 50,7% (см. табл. 53).

Весьма характерно, что советские авторы всегда подчеркивали, что 'стажникам' оказывается предпочтение не потому, что они имеют

трудовой стаж, а именно потому, что среди них преобладают дети рабочих и колхозников, а 2/3 являются таковыми по своему

социальному положению: 'Поэтому при отборе молодежи в вузы нельзя придерживаться лишь 'арифметики', проходного балла.

Государство, проявляя заботу об источниках формирования интеллигенции из всех социальных групп населения, ведет работу по

совершенствованию правил приема в вузы и при этом исходит из необходимости проведения в жизнь социального принципа отбора в

вузы' (98).