старших научных сотрудников

(75) (см. также табл. 39, 40, 41, 42) (76). Средний возраст научных работников в 1976 г. по данным СОАН составил 38 лет, средний

возраст всех научных работников СССР в 80-е годы составил 42 года, кандидатов наук - 47 и докторов - 59 лет против 38, 43 и 56 в 70-

е. Средний возраст академиков в 70-80-е годы составлял 69 лет, членов-корреспондентов - 63; возраст претендентов в член-корры в

середине 80-х составлял 54-55 лет (см. также табл. 45) (77).

Практически для всех социально-профессиональных групп образованного слоя была характерна такая степень количественного роста,

которая лишала их профессию прежнего ореола избранности и делала излишним опасения по поводу возможности замены при

необходимости сколь угодно значительной их части. В 70-80-х годах все основные черты советского интеллектуального слоя,

сложившиеся с 20-х годов, получили дальнейшее развитие. Продолжавшееся безмерное разбухание интеллектуального слоя (к концу

80-х годов насчитывалось 37 млн. специалистов, в т.ч. 16 млн. с высшим образованием) привело к тому, что при значительно более

низком социокультурном и техническом уровне СССР по сравнению с развитыми европейскими странами, он находился на первом

месте в мире по количеству врачей, инженеров, научных работников и т.д. не только в абсолютном исчислении, но и на душу

населения, одновременно держа первенство по мизерности их оплаты - как по абсолютным показателям, так и относительно средней

зарплаты по стране. При этом выпуск из высших и средних специальных учебных заведений превысил 2,1 млн. человек (наивысший

показатель - 2118,5 тыс. отмечен в 1981г.), общее число учащихся этих заведений приблизилось к 10 млн.(1980 г. - 9846,9 тыс.).

Важным обстоятельством бытия интеллектуального слоя стала его бюрократизация. С исчезновением настоящей бюрократии

(сравнительно небольшого слоя чиновников, юридически оформленного, с конкретной и четкой иерархией, чинами и т.д.) произошла

тотальная бюрократизация всего общества и в первую очередь его образованного слоя, в котором хотя никто не имел гражданских

чинов, но практически каждый являлся чиновником в смысле принадлежности к системе общественных отношений, где все замкнуто

на государство и любая сфера деятельности есть по сути государственная служба, поскольку других работодателей не имеется. Если

до революции на государственной службе состояло менее четверти всех представителей интеллектуального слоя, то после нее -

подавляющее большинство, а к концу 20-х годов (с ликвидацией НЭПа) - до 100%.

Тотальный контроль социалистического государства над всеми сферами жизни привел к невиданному разрастанию и собственно

административно-управленческого слоя. Уже в конце 1919 г., несмотря на потери во время мировой и гражданской войн, эмиграцию и

отпадение от России огромных территорий с многомиллионным населением, только в 33 губерниях Европейской России

насчитывалось 1880 тыс. средних и 480 тыс. высших государственных служащих (вместо 576 тыс. до революции). Упадок экономики

вызвал в 1918-1920 гг. сокращение административного аппарата на 20-50% (78), однако вскоре она вновь выросла.. Перепись 1923 г.

зафиксировала только в городах, без сельской местности, 1836 тыс. служащих.

Если до 1917 г. в России на 167 млн. населения приходилось менее 0,6 млн. государственных служащих, а в Германии на 67,8 млн.

населения - 1,5 млн., то уже через 10 лет Германия по количеству их “на душу населения” осталась далеко позади: к этому времени

там в управлении было занято 20 чел. на 1000 населения, а в СССР - 33. Таким образом, занимая по этому показателю до революции

последнее место среди европейских стран, после нее наша страна уверено вышла на первое. Показательно, что уже в 1923-1924 гг. в

государственном аппарате насчитывалось свыше 2000 наименований должностей вместо 600 до революции. С 1923 по 1924 гг.

государственный аппарат был сокращен на 28,5%, затем последовали и еще попытки в этом направлении (79). Однако, несмотря на

сокращения, общая численность служащих государственного аппарата продолжала год от года увеличиваться и выросла с 1925 по

1928 гг. с 1854,6 до 2230,2 тыс. чел. (см. табл. 47) (80). В ходе знаменитой “чистки” 1929-1932 гг. также проводилось сокращение

персонала. К середине 1931 г. через нее прошло 1,6 млн. служащих, из них около 10% было “вычищено” (РСФСР - 10,7%, Украина -

11,6, Белоруссия - 16,5, УзССР - 6,1, ТССР - 13,8%). Некоторые учреждения были сокращены очень сильно, например, Центросоюз с

4236 до 2150 чел. - на 50% (81).

Проблема “сокращения государственного аппарата” постоянно поднималась в советское время, но ни разу даже не приблизилась к

решению, потому что в социалистическом государстве она не решаема в принципе. Наиболее шумные кампании под лозунгами типа

“Из канцелярии - к станку!” имели место в конце 50-х - начале 60-х годов. Планы простирались до того, чтобы переучивать служащих

в рабочих и направлять их в отдаленные районы. Но и роспуск ряда министерств, перекройка органов управления и другие меры

принесли смехотворные результаты. В 1960 г. по сравнению с 1958 численность государственного аппарата сократилась на 6-7%, но

уже в 1963 г. - восстановилась, а со следующие года стала уверенно расти, увеличившись в 1968 г. на целую треть (см. табл. 48). И в

дальнейшем после каждого “сокращения” численность государственного аппарата только еще больше возрастала. При этом наиболее

квалифицированная часть специалистов концентрировалась обычно в аппарате (см. табл. 49) (82), а не на производстве. Выпускники

вузов также стремились любой ценой избежать предприятий (83). Советский строй был немыслим без бюрократизации, это та основа,

без которого он не мог существовать, даже если бы примитивизм и ограниченность его политического руководства на всех уровнях не

заставляли искать в ней спасения (84).

2. Политика советского режима

в сфере формирования советской интеллигенции.