— Обмен уже начался.
Таня забилась в путах, бессильно глядя, как Морвенна исчезает из виду… и слушая, как Шляпа-с- Пером злобно высмеивает ее попытки освободиться. Ужас поглотил ее. Горячие слезы хлынули по щекам. Оберон подпрыгивал, подвывая от ужаса и смятения. Перед внутренним взором возник образ — ее фотография на объявлениях и внизу одно жуткое слово: РАЗЫСКИВАЕТСЯ.
«Не хочу быть девушкой, исчезнувшей в этом лесу. Не хочу быть очередной без вести пропавшей Тикиэнда».
Что-то зашевелилось во тьме, приближаясь неясным, расплывчатым пятном. Шляпа-с-Пером заметил его чуть раньше Тани.
Рэд.
Шляпа-с-Пером отвлекся всего на мгновение, но Оберону хватило и этого — он совершил прекрасно рассчитанный прыжок, и Шляпа-с-Пером умолк навсегда.
Лендровер со скрежетом остановился у ручья. Уорик и Фабиан выскочили из машины, перешли ручей и помчались в лес. Ночную тишину разорвал пронзительный писк.
Фабиан припустил еще быстрее.
— Что это? — задыхаясь, спросил Уорик.
— Сигнал моих часов. Я установил его на полночь!
Уорик пошарил в кармане и дрожащими руками вытащил локон.
— Подержи! У меня есть спички… мы должны сжечь его.
Фабиан протянул руку, но волосы проскользнули между пальцев и упали на землю.
— Где он? — закричал Уорик и зажег спичку. — Фабиан, ты полный идиот!
Фабиан в отчаянии рухнул на землю и принялся искать локон.
Часы продолжали пронзительно вопить, словно баньши, оплакивающий чью-то смерть.
Рэд яростно кромсала Танины путы ножницами, которые достала из ее заднего кармана. Медленно, но верно они поддавались, одна за другой пряди падали на землю и распадались. Ее руки потемнели и увлажнились от крови: скрученная паутина сильно порезала их, пока она расправлялась с ней.
— Как ты оказалась здесь… откуда узнала? — спросила Таня сквозь рыдания. — Где малыш?
— В безопасности. — Рэд продолжала кромсать, тяжело дыша. — Я совершила обмен, но цирковые не разрешили мне остаться с ними. Сказали, что полицейские крутятся вокруг, вынюхивают, расспрашивают… Они узнали, кто я такая, — прочли в газетах. Ну, я и решила, что лучше всего вернуться сюда и еще на какое-то время затаиться. Я хотела войти в подземный ход под церковью, когда увидела, как вы с тем парнем выходите из сада. Я посмотрела, посмотрела и пошла за вами… к счастью для тебя.
В конце концов последняя прядь распалась. Таня была свободна.
— Нам нужно убраться отсюда до полуночи… Она хочет поменяться со мной местами…
— Я все слышала, — ответила Рэд. — Нужно идти.
Она схватила Таню за руку и потащила через лес. Тьма была полна движения. Фэйри появлялись и исчезали, дожидаясь момента, когда Таня окажется в их власти. Оберон бегал вокруг девушек, защищая их; Рэд вытащила нож и держала его наготове. Потом она побежала зигзагами между деревьев; Таня за ней.
— Нужно выбраться из леса, — тяжело дыша, проговорила Рэд, — раньше Морвенны. У нас почти не осталось времени…
Ее слова эхом отдавались в Таниной голове. Что-то происходило вокруг; что-то ужасное.
— Остановись! — простонала она.
Послышалось странное жужжание, какое мог бы издавать рой насекомых.
— Нам нельзя останавливаться! — прошипела Рэд. — Вперед! Я сказала: вперед!
— Не могу, — прошептала Таня и остановилась, чуть не упав.
Постепенно жужжание перешло в шепот. Среди деревьев мелькали лица. Искривленные, как старческие пальцы, тянулись к ней ветки. Вьющиеся растения отделялись от древесной коры и ползли к ней. Лес ожил.
Таня понимала, что это значит. Обмен произошел.
Силы оставили ее. Она опустилась на землю, закрыла глаза и плотно зажала руками уши. Ветка плюща поползла по ее ноге. Рэд срезала ее ножом, но тут же появилась другая. Она слышала, как Рэд велит ей встать, умоляет идти, — но Таня не могла. Вспомнив о родителях, она пожалела, что не увиделась с ними еще один, последний раз. Вспомнив о бабушке, пожалела, что их отношения сложились так скверно, хотя все могло быть совсем иначе. Вспомнила о Фабиане, Уорике; подумала о том, что произойдет с Амосом. Хотелось бы знать, найдет ли когда-нибудь Рэд своего брата. Она даже представила себе Вулкана, свернувшегося у дедушкиных часов, с выступающими сквозь заметно поредевшую шерсть костями.
Последним, о ком она подумала, был Оберон, ее обожаемый, верный пес. Он оставался с ней до конца. Потом все мысли исчезли, не осталось ничего, кроме тьмы. Оберон завыл.
Резкая боль в пальце заставила ее очнуться. Таня с трудом пришла в себя и посмотрела вниз. Из новой раны струилась кровь.
— Как я?.. — сонно начала она, видя ножницы Мораг в руке Рэд, но не понимая.
Она почувствовала, что снова проваливается в небытие, а обвившаяся вокруг тела растительность тащит ее куда-то… но прежде увидела руку Рэд.
Бедную окровавленную руку Рэд.
Бедные искромсанные пальцы Рэд, чья кровь смешалась с ее собственной, когда та с силой сжала ее руку. Рэд удерживала ее, положив себе на колени ее голову. Рэд не хотела, чтобы она уходила.
— Возьмите меня, — шептала Рэд. — Возьмите меня вместо нее. У нее есть жизнь, стоящая того, чтобы к ней вернуться, а у меня нет. Вы лишили меня этой жизни. Возьмите лучше меня. Возьмите меня вместо нее. Возьмите меня вместо нее.
Вьющиеся растения и ветки, крадущиеся к Тане, и те, которые уже оплели ее, на мгновение замерли, а потом начали отступать, выпуская ее из своей хватки, и поползли к Рэд. Дюйм за дюймом они обвивали ее, словно зеленые щупальца, утаскивали от Тани… утаскивали из мира смертных.
Рэд не сопротивлялась.
И спустя считаные мгновения лес поглотил ее.
Фабиан наконец нащупал локон и схватил его вместе с горсткой земли.
— Нашел!
Уорик чиркнул новой спичкой, желтое пламя с шипением ожило. Он взял волосы и поднес к ним спичку. Они мгновенно вспыхнули, и он уронил их на землю.
Отец и сын в молчании смотрели, как волосы сгорают дотла; наконец на их месте остались лишь опаленные веточки и листья.
Часы Фабиана наконец смолкли.
— Все это время, — заговорил Уорик, — я думал, что это волосы моей матери. Она тоже была темноволосая. До сегодняшней ночи я ничего не понимал. Он все время надеялся на возвращение Морвенны. Он так и не освободился от нее. Истина была прямо передо мной, но я предпочел не замечать ее.
— Ты давно знаешь?
Даже в темноте Фабиан сумел различить сожаление в глазах отца.
— С тех пор, как родилась Таня.
— Что произойдет с Морвенной теперь, когда договор расторгнут? — спросил Фабиан.
— Она сразу почувствует это, — ответил Уорик. — И наверняка откажется от такого желанного прежде обмена. — Он двинулся дальше в лес, крикнув через плечо: — Нужно найти Таню!
Фабиан пошел следом. Ни тот ни другой не подозревали, что обмен уже произошел — но с участием совсем другого человека.
Опушка леса уже показалась, луна затерялась где-то среди деревьев. Едва ли в здравом уме,
