умолять меня не делать этого. Я дала ему локон своих волос на память и просила сохранить его в тайне, в безопасном месте. Он и понятия не имел, что этот «подарок на память» был частью гораздо более значительного плана. В свой локон я вплела несколько прядей волос Флоренс, стащила их с ее расчески — чтобы придать ее обещанию еще большую силу.

— Локон волос? — напряженно спросил Фабиан.

— Ключ к моему бессмертию, — ответила Морвенна. — Что-то, бывшее частью меня. До тех пор пока он хранится в мире смертных, они могут видеть меня, если я сама того пожелаю, и я навсегда останусь четырнадцатилетней. И такой же буду, когда вернусь. В полночь я вошла в королевство фэйри. Вначале я была счастлива, хотя знала, что никогда не прощу Флоренс ее трусость. Но шли годы, и это бессмертное существование было наполнено таким ужасным одиночеством, что я стала сожалеть о своем решении. Однако если человек добровольно уходит в королевство фэйри, то способа вернуться назад нет. Кроме одного.

— И что это за способ? — внезапно охрипшим голосом спросила Таня.

— Обмен на другого смертного, связанного с ним кровным родством и обладающего вторым зрением. У меня не было кровных родственников со вторым зрением, но когда мы с Флоренс поклялись друг другу на крови, это связало нас. Получалось, что она единственная могла занять мое место, но у нее хватало ума и шагу не ступать в лес. Поэтому я ждала. Проходили годы. Флоренс вышла замуж и ждала ребенка. В конце концов передо мной открылась возможность, которую я так долго искала. Никогда не стоит недооценивать силу материнской любви.

— Ты украла ребенка, чтобы он занял твое место, — хриплым от отвращения голосом сказала Таня.

— Нет, не для этого. — Морвенна злобно рассмеялась. — Ребенок, конечно, был кровно связан с Флоренс, но не обладал вторым зрением и, следовательно, не мог занять мое место в королевстве фэйри. Ребенок был просто моим «тузом в рукаве». Я украла его, чтобы выманить Флоренс в лес. Точнее, его принесли мне. Я не сомневалась, что Флоренс догадается, кто стоит за этим, и будет готова лицом к лицу встретиться со своим прошлым. Найдя нас, она, как я и ожидала, стала умолять меня вернуть ей ребенка. Я сказала, что согласна — если она сама прямо здесь и сейчас займет мое место. Но если она откажется, я заберу младенца в королевство фэйри и она никогда больше его не увидит. Флоренс понимала, что выхода у нее нет. Она согласилась поменяться со мной местами, но умоляла сжалиться над ней и позволить хотя бы первые несколько лет самой растить ребенка. Обещала, что, если я дам ей семь лет, потом она с готовностью займет мое место. Клялась, что в седьмой день рождения ребенка вернется сюда и выплатит свой долг. И я по глупости согласилась. После столь долгого ожидания какая разница — еще несколько лет? Я не потеряла ни дня своей жизни и могла позволить себе проявить великодушие. Мне и в голову не пришло, что она уже тогда задумала обмануть меня. — Морвенна вперила в Таню ненавидящий взгляд. — Ребенок, о котором я говорю, твоя мать.

Таня вспомнила укрытую в глубине дома детскую комнату.

— Но моя мать родилась двадцать девятого февраля — в добавочный день високосного года.

Фабиан изумленно открыл рот.

— Значит, до ее седьмого дня рождения должно было пройти двадцать восемь лет!

— Вот именно, — сказала Морвенна. — Природа позволила Флоренс спастись еще раз. Я знала, что после случившегося и близко не смогу подойти к этому ребенку: Флоренс предпримет необходимые меры, чтобы защитить его. Мне оставалось одно — снова ждать долгие годы, пока она должна будет исполнить свое обещание. Однако, когда подошел срок, произошло кое-что неожиданное. На свет появился еще один ребенок, кровно связанный с Флоренс. И вместе с ним прекрасная возможность отомстить. — Она улыбнулась Тане, у которой ум за разум зашел от ужаса. — Ты.

— Нет…

— Должна сказать, с тобой все оказалось непросто: ты была хорошо защищена, — продолжала Морвенна. — И все же недостаточно хорошо.

— Кто защищал меня?

Морвенна не отвечала.

— В полночь мы должны поменяться местами.

— Нет! — закричала Таня и посмотрела на Фабиана, но он застыл в полном оцепенении.

— Деревья… посмотри на деревья.

Отовсюду повылезали фэйри. Такого она еще не видела: сломленные, злобные существа, выглядевшие так, будто понятия не имели, что на свете существует доброта. Их кожа напоминала кору, а руки и ноги — ветки. Да они и были плотью от плоти леса.

Таня уловила еле заметное движение на залитой лунным светом поляне. Фабиан был прав. Их действительно преследовали.

Лишь на краткое мгновение между деревьями показалось лицо и тут же исчезло. Знакомое лицо. Лицо, которое, как думала Таня, она никогда больше не увидит. Мелькнула мысль, что это лишь игра воображения, но потом лицо появилось снова, с прижатым к губам пальцем, призывающим хранить молчание.

Рэд.

Таня быстро отвела взгляд, мысли у нее смешались. Что происходит?

— Вяжите ее! — приказала Морвенна.

Фэйри начали приближаться. Оберон зарычал на них и защелкал зубами.

— Вы в меньшинстве, — заявила Морвенна. — И если ты не отзовешь пса, они убьют его, это я тебе обещаю.

Таня посмотрела на Оберона. Нет, на такой риск она пойти не могла и отозвала его, несмотря на протестующие завывания. Он недоуменно ткнулся в нее носом, но она оттолкнула его, прогнала прочь.

— Беги! — закричала она Фабиану.

Фэйри надвигались, и Таня отступала, пока не уперлась спиной в ствол дерева.

Она почувствовала, что ее привязывают к дереву чем-то невидимым и непреодолимым — холодным, тонким, клейким. Фэйри обмотали ее так, что она совсем не могла двигаться, и ускользнули в темноту, все, кроме одной безобразной старой фэйри, с удивительной силой вцепившейся в Танины руки.

— Останешься с нами, моя прелесть? — прохрипела она. — Станешь играть с моими детишками. Будем надеяться, ты продержишься дольше других…

От страха глаза Фабиана стали как блюдца.

— Она защищена! Оставь ее в покое! Ты не можешь прикасаться к ней!

Морвенна презрительно скривила губы, глядя на красную Танину футболку.

— Красный цвет просто скрывает от фэйри… но его действие закончилось, когда ты назвал мое имя.

— А как насчет этого? — закричал Фабиан.

Он сунул руки в карманы и вытащил маленький матерчатый мешочек, сшитый Таней. Перочинным ножом проделал в нем дырку, высыпал на ладонь горстку соли, швырнул ее в лицо старой карге и метнулся к Тане. Старуха-фэйри попятилась, громко вскрикнула и принялась тереть глаза. Таня в ужасе смотрела, как ее кожа покрывается волдырями. Старуха заковыляла прочь и в конце концов исчезла из виду.

Однако из тьмы возникли новые фэйри.

— Осторожнее! — взвизгнула Таня.

Фабиан начал поворачиваться, во всех направлениях бросая соль. Вопли боли и ярости наполнили ночь — но все пострадавшие фэйри мгновенно исчезали, а их место занимали другие.

— Их слишком много! — прошептал Фабиан. — И у меня кончилась соль.

— Они же этого не знают.

— Пока нет. Но очень скоро они поймут.

Он попытался сдернуть или разорвать путы, но это оказалось невозможно — он только изрезал руки.

— Скрученная паутина, — заметила Морвенна таким тоном, словно эти слова звучали для нее музыкой. — К тому же заколдованная. Смертные руки не могут ее разорвать. Из нее плетут сети, которые нужны, чтобы подбросить подменыша. Эта предназначалась для того, чтобы захватить твою мать, а теперь