— Вон она.

Они двинулись в сторону ограды; внезапно послышался звук, от которого кровь застыла в жилах.

— Что это?

Взгляд Фабиана испуганно метался по сторонам.

— Похоже на… плач, — пробормотала Таня.

Они осторожно пробирались дальше, Танино сердце колотило в груди, точно молот. Неподалеку от ограждения под деревом сидела девушка, сгорбившись и обхватив руками колени. Длинные черные волосы стекали к земле, где в изобилии росла наперстянка, еле заметно покачиваясь в ночном воздухе.

— Это она, — прошептал Фабиан. — Морвенна Блум.

Ветка хрустнула под ногой Тани, но девушка не подняла головы, продолжая плакать, уткнувшись в ладони.

— Морвенна! — окликнул ее Фабиан, когда снова обрел голос. — Морвенна Блум!

При звуках своего имени девушка вскинула голову, и Таня со страхом поняла, что она вовсе не плакала — она смеялась.

— Вы нашли меня.

Она встала и отряхнула с платья листья. Выглядела она точно так же, как прежде: едва ли на день старше, чем на фотографии.

— Мы знаем, что произошло с тобой много лет назад, — заговорила Таня. — И… И пришли, чтобы помочь тебе.

Просто не верилось, что девушку оказалось так легко найти… пожалуй, слишком легко.

— Помочь мне? Как?

— Мы хотим вывести тебя отсюда, — сказала Таня.

Внезапно ей стало страшно. В лунном свете Морвенна выглядела почти как дух. Таня достала из плаща ножницы, засунула их в задний карман джинсов, сняла плащ и протянула его девушке.

— Возьми. Он тебя защитит.

Морвенна сделала шаг к ним; странная улыбка играла на ее лице, когда она взяла плащ.

— А чем ты защитишь себя, хотела бы я знать?

Из горла Оберона вырвалось низкое, громкое рычание. Шерсть на загривке пса встала дыбом, тело словно окаменело. Он занял позицию между Таней и Морвенной.

Именно в этот момент Таня поняла: что-то ужасно, чудовищно неправильно.

— Защищу себя от чего?

Морвенна смотрела на нее остекленевшими, угольно-черными глазами.

— От меня, конечно.

У Тани мелькнула мысль, что она ослышалась.

— Ты знаешь, почему я здесь? — Голос Морвенны зазвучал нараспев. — Я здесь, потому что пятьдесят лет назад кое-что произошло. И теперь я могу освободиться, только если будет уплачен долг.

— Какой долг? — спросил Фабиан. — О чем ты?

Морвенна улыбнулась — холодной, недоброй улыбкой.

— Долг одного моего давнего друга. — Она посмотрела прямо в глаза Тани. — Твоей бабушки.

— Что? — Таня попятилась. — Не понимаю!

— Ясное дело, не понимаешь. Откуда? Видишь ли, Флоренс и я много лет назад заключили… соглашение или, если угодно, договор. Я сдержала свое обещание, она нет. И теперь Флоренс должна расплатиться.

— И какова же цена? — спросила Таня, в ужасе догадываясь, что она сейчас услышит.

Морвенна сделала еще шаг к ней.

— Ты.

Тане хотелось бежать, но ее удерживали на месте первобытный страх, от которого выворачивало внутренности, и болезненное желание узнать наконец всю правду. Уголком глаза она отметила, что Фабиан буквально оцепенел.

— Я… Я все еще не понимаю.

— Тогда давай я тебе объясню, — прошипела Морвенна. — Много лет назад я походила на тебя. Одиночество, непонимание… как тебе известно, таким, как мы, нелегко завязать дружбу.

— Тем, кто обладает вторым зрением, — сказала Таня.

Морвенна улыбнулась.

— Да. Тем, кто обладает вторым зрением. Но потом я нашла друга: человека, который понимал меня и которого я понимала, потому что мы были похожи. Этим человеком была твоя бабушка.

— Моя бабушка не обладает вторым зрением. Ты лжешь.

— Правда? Судя по выражению твоего лица, ты не так уж в этом уверена. Я знаю Флоренс. Она умело скрывает это. Она защищает тебя от истины и ради этого отталкивает тебя. Смею предположить, что вы не слишком близки.

Таня смотрела на нее в полном ошеломлении, потом опустила взгляд.

Морвенна засмеялась.

— В точности как я и думала. Ты никогда не задавалась вопросом: почему тебе здесь не рады? Почему она не хочет видеть тебя рядом с собой? Ну, еще немного, и ты поймешь.

— Зачем ты говоришь все это? — прошептала Таня. — При чем тут я?

— Все это имеет прямое отношение к тебе. Можешь поблагодарить свою бабушку. — Морвенна намотала на палец прядь черных волос. — Мы с Флоренс были лучшими подругами. Неразлучными. Все делали вместе. Однако ее родители предоставляли ей больше свободы, чем мои мне. — Ее лицо омрачилось. — Иногда с моим отцом бывало очень… трудно. Почтенный священник Блум… или, по крайней мере, так он выглядел со стороны. Реальность же была совсем другой. Он подавлял своим властным характером. Мне приходилось умолять его, чтобы он хотя бы выпустил меня из дома. Однажды мы шли по этому лесу, Флоренс и я. — Морвенна нахмурилась. — Я была сильно расстроена. Отец решил в конце лета отослать меня в школу-интернат в Лондоне. Флоренс умоляла меня не уезжать — тогда она потеряла бы свою единственную подругу. Я и сама не хотела уезжать, и поэтому мы начали обдумывать, как сбежать. Мы говорили об этом, когда заметили, что за нами наблюдают… и прислушиваются к нашим словам.

— Фэйри, — сказала Таня.

— Они предложили нам убежище. Место, где никто не найдет нас, где ничто не причинит нам вреда, где мы никогда не состаримся. Королевство фэйри.

— Но они забрали тебя… ввели в заблуждение… захватили тебя…

Морвенна продолжала говорить, как будто не слышала Таню.

— Для меня это был шанс сбежать… но Флоренс сомневалась. Она разрывалась между желанием пойти со мной и остаться со своими родными. Однако времени у нас было мало. Фэйри сказали, что в канун дня летнего солнцестояния мы должны сделать выбор. Я молила Флоренс пойти со мной, но она никак не могла решиться. Потом, за день до назначенного срока, у нее произошла серьезная ссора с родителями. После этого она приняла решение — мы поклялись убежать и никогда больше не возвращаться. Однако из нас двоих Флоренс всегда была слабее. Я чувствовала, что сомнения продолжают точить ее. Не доверяя просто слову, я заставила ее поклясться, что она исполнит свое обещание. Мы прокололи себе пальцы и скрепили наш договор кровью. Наступил канун дня летнего солнцестояния. Я ждала Флоренс в лесу, но она так и не пришла. Я пошла в поместье, и домоправитель сказал мне, что она плохо себя чувствует. Иными словами, Флоренс струсила. Но для меня было уже слишком поздно. Я не могла отступиться.

— Этим домоправителем был Амос, правда? — спросил Фабиан. — Он мой дедушка.

— Влюбленный дурак, — сказала Морвенна. — Я рассказала ему, что решила сбежать, и он стал