представить себе нельзя! Наш Смотритель ни разу подобного не делал, и его предшественник тоже. Но перед тем был один, который сделал так с пиратом… Не хочу тебя пугать, но сказка самая жуткая из всех, что рассказывают на нашем острове.

– Вовсе не сказка. – Маша отвела взгляд. – Он объяснил мне, что это значит. Я видела Тьму, потому что была на улице в Черный Час, и хорошо представляю себе, что она такое.

– Зачем ты вообще к нему пошла? – с раздражением спросила Аня.

– По приказу Смотрителя Птицы охраняют Маяк и патрулируют в Черный Час побережье и улицы города, – объяснила Маша, которой не хотелось рассказывать про следившую за ней жемчужину, чтобы ребята снова не начали звонить лечухам. – Я решила, что он сможет приказать им вернуть ребенка. Или хотя бы поможет мне добраться к гнездам.

– Птицы и Смотритель испокон веков охраняют Маяк, – сказал Андрей. – Но между ними всего лишь древнее соглашение. Птицы не подчиняются Смотрителю. Они – дикий волшебный народ, хищники и маги одновременно. Птицы никому не подчиняются. С ними пытаются договариваться и люди. У папы… я хотел сказать, у мэра… имеется специальный отдел каменщиков, изучающих культуру Ночных Птиц Рогонды. У пиратов свои методы. Но даже дрессированный тигр в плохом настроении способен напасть на дрессировщика, что уж говорить о Ночных Птицах, которые умеют и разговаривать, и колдовать, и летать и притом остаются животными, то есть птицами – в общем, дикими существами. В Черный Час люди недаром боятся шуметь, зажигать свет и выходить на улицу. Даже бандиты и пираты отсиживаются за закрытыми дверями. Тьма не проникнет в дом, если двери заперты, а вот Ночные Птицы, как лишний раз доказывает твой пример, – распрекрасно проникают куда захотят.

– Значит, Смотритель все равно не помог бы мне, – догадалась девочка. – Тогда у меня один выход – договориться с ними самой. В пещере у меня получилось, выходит, надежда есть. Только я не умею летать, и в экспедицию меня не взяли. Просто наотрез отказали!

– В Птичий город ведет только одна тропа, – сказала Аня. – Это всем известно. По ней ходят каменщики и те, кто надеется попасть к гнездам, – искатели сокровищ, которые ищут горные камушки да дерево Птицелап… Тропу охраняют от детей, сектантов, пиратов и браконьеров, ты не пройдешь даже невидимая – там проволочная сетка и забор. Тропа очень опасна, проходит по краю скалы, над пропастью, а в конце ее Птицы решают, пускать тебя в свой город или нет. Если ты им не нравишься, могут даже устроить обвал.

– Игорю так и сказали, – понурилась Маша. – Да, по тропе мне не пройти. Если бы я могла летать, где мне вздумается, то долетела бы до Птичьего города. Может, одолжите мне свои ракушки? Я знаю, что они с антигравом.

– Если бы все было так просто… – Андрей почесал в затылке. – Даже если бы у тебя были запасные аккумуляторы, ни ракушки, ни кресла-сиделки не способны подняться в воздух так высоко. Ты повиснешь на уровне монорельса…

Парень вдруг осекся, подбежал к окну и выглянул в него.

– Что ты там увидел? – насторожилась Аня.

– Монорельс! – воскликнул Андрей. – Ты можешь подняться на небоходе! Папа говорил, что когда-то его конечная остановка была как раз на Круглой скале, откуда прекрасный вид на Птичий город. Думаю, с той скалы ты могла бы позвать Птиц и попытаться договориться с ними. Только сейчас небоход не работает – отключили, потому что его часто ломали Ночные Птицы. Но, может быть, если папа нам поможет, нам позволят его починить. Найдем механиков в порту, организуем альтернативную экспедицию.

– Нет времени! – перебила его Аня. – Лялечка-то в неояслях и к утру загнется от голода и холода, пока небоход починят да запустят. Ой, кстати…

Девушка выбежала из комнаты. А Маша подошла к Андрею и тоже выглянула в окно.

– Я могу попытаться починить его, – предложила девочка.

– Разве ты механик?

– Я же могу магией восстанавливать вещи. Между прочим, в том и состоит работа Смотрителя – пока вы спите в Черный Час, он восстанавливает город. А Птицы его охраняют от Тьмы.

– Маша, угомонись! – не выдержал Андрей и шлепнул ладонью по подоконнику. – Мы тут живем всю жизнь, а ты – всего неделю, и я постоянно слышу от тебя какие-то несусветные новости. Есть неоспоримые вещи – в Черный Час нельзя выходить из дому, в Черный Час летают Ночные Птицы Рогонды, а Смотритель гонит Тьму и усмиряет Ночных Птиц. Это длится не одну сотню лет! Птицы дикие, но очень редкие и ценные живые существа, и если они унесли-таки ребенка – есть шанс уговорить их вернуть его, но небольшой, потому что Птицы мало кого слушают. Ты можешь попытаться, тем более что, как ты говоришь, у тебя уже получилось однажды убедить их не трогать вас с Селедкой, но если у тебя ничего не выйдет и ребенок погибнет внутри неоясель, ты добьешься максимум того, что жители испугаются.

– Ерунда, их гораздо больше Орден пугает, – отмахнулась Маша.

– Кстати, Ордена больше нет, ты слышала? После наших приключений в пещерах осталась только община для бездомных, да еще где-то под землей вроде бродят морские тельца. Сердцевидка-то погибла, и все старшие братья и сестры, кто выжил в пещерах, собирают ракушки на берегу…

Вбежала Аня, в руках у нее был цилиндр со светящейся синей полоской на боку.

– Это патрон к неояслям. У мамы остался один, хотя она ими уже давно не пользовалась. Если тебе удастся добраться до ребенка, ты сможешь заменить патрон, чтобы малыш продержался подольше!

Маша с благодарностью приняла цилиндр и положила его в потайной карман, к перчаткам. Жилет слегка встопорщился под мышкой, что, однако, почти не мешало двигаться.

– Ну хорошо, времени нет, – сдался Андрей. – Пойдем на крышу и посмотрим, сумеет ли Маша запустить небоход. С наступлением темноты его, конечно, опять сломают Птицы, но до вечера еще далеко, может, мы и успеем.

– Мы? – повернулась к нему Маша.

– Ты, конечно же, думала, что я отправлю маленькую девочку, то есть, извини, великую сквознячку одну в горы, к диким и хищным Птицам, а сам буду дома мультики смотреть? – Андрей сдвинул брови. – Не спорь! На крышу!

Внутри каминной трубы были, как оказалось, прибиты скобы, по которым ребята и вылезли на крышу, как по лестнице. Монорельс, заброшенный и тусклый, проходил прямо над их головами. Маша щелкнула пальцами, представив себе, как по нему скользят маленькие вагончики, такие, что она видела неподалеку от пещеры Ордена. Но ничего не случилось.

– Ну как, работает? – Аня ежилась на ветру и куталась в свой халат.

– Может, его должен кто-то запустить? – задумалась девочка.

– Я думал, ты его и запустишь, – усмехнулся Андрей. – Вообще-то это нелегкое дело – монорельс идет над всем городом, от порта, поднимаясь в горы. Ты даже не знаешь, какой он длинный.

Маша тут же обернулась в сторону порта и теперь представила себе монорельс, весь, целиком, связывающий, как суровая ниточка, кривые улочки Рогонды. Она щелкнула пальцами еще раз. Что-то тонко заскрипело. Аня подбежала к краю крыши и поставила ладонь козырьком к глазам, чтобы лучше видеть.

– Один вагончик идет! – наконец сообщила она.

– Прыгаем в него, – предложил Андрей Маше и крепко стиснул ее руку.

Наконец вагончик поравнялся с домом. Он был какой-то неровный, его хвост располагался ниже носа, крыша уходила назад и вниз, как у фуникулера. Из открытой двери свисала ступенька, которая едва не задевала крышу дома. Андрей легко запрыгнул на нее, втащил за собой Машу за руку. Сидений внутри не оказалось, только полно металлических трубок, из которых вынули подушки. Стекла щерились опасными на вид осколками. Ребята встали посередине вагончика, держась за руки, чтобы не упасть и не наткнуться на стекло или на металлическую трубку.

Рука у Андрея была твердая и горячая. Маша даже подумала на секунду, что у него температура, и машинально поднесла вторую руку к его лбу. Нет, температура нормальная. А прикосновение Машиной руки к его лицу Андрея отчего-то смутило. Он зажмурился и замер.

– Извини. – Машины непослушные губы смогли выдавить только это слово, без объяснений. Она тоже