командами из воинов.

Примерно в полдень паруса спустили; эскадра напала на кипрские суда и сразу потопила четыре квинквиремы. Но к несчастью для тирийцев, Александр, хотя и сошел на берег, в этот день отказался от послеобеденного отдыха и возвратился к финикийским кораблям раньше обычного, когда большинство моряков были еще на берегу. Когда до него дошло известие о нападении неприятельских кораблей – возможно, ему просигналили с мола, – он приказал всем командам собраться и перекрыть вход в Египетскую гавань, чтобы предотвратить прорыв неприятельских кораблей. Затем, с теми квинквиремами, которые были полностью укомплектованы, и пятью триремами он поплыл вокруг острова, на помощь кипрскому флоту, стоявшему севернее дамбы. Тирийцы видели этот маневр из города и разгадали намерения Александра, они отчаянно стали сигналить своим кораблям, чтобы они возвращались. Но очевидно, их команды столь увлеклись, что суда не успели скрыться до прибытия Александра, который подошел с тыла их левого фланга и ударил по ним[180]. Некоторые из них были выведены из строя, квинквирема и квадрирема захвачены у входа в гавань, однако большинство моряков спаслись вплавь.

На сей раз Александра несомненно застали врасплох. Проблема полуденной еды не была новой; сходную военную хитрость применили жители Сиракуз в 413 г. до н. э. (Ф ук и д и д. VII). Кроме того, следует заметить, что, если команды каждый день сходили на берег, чтобы поесть, следовало проявлять при этом больше предусмотрительности, к тому же завеса из парусов должна была предупредить Александра о том, что неприятель что-то задумал. Будь тирийцы поотважней и ударь они всей своей силой одновременно по двум гаваням, Александр оказался бы в очень сложном положении и осада могла продолжаться еще очень долго.

После этой вылазки наступление с дамбы стало вестись с удвоенной силой, однако благодаря крепости стен без особого успеха. Александр расположил свои корабли с таранами в районе Сидонской гавани; но, поскольку там в стене не обнаружилось слабого места, он провел их вокруг острова в Египетскую гавань и опробовал стену в разных местах. Наконец, в одном месте стена треснула и частично обрушилась. Он провел пробную атаку, и, хотя тирийцы отбили его наступление без особого труда, он нащупал слабое место и решил нанести последний удар.

Поначалу в его планы входило расширить пробитую брешь, что, как он рассчитывал, вынудит тирийцев выступить против него, а когда они это сделают, а он станет штурмовать брешь, кипрский и финикийский флоты прорвутся в Сидонскую и Египетскую гавани, а эскадра галер с катапультами и лучниками окружит остров и пристанет где только возможно или выстроится в ряд «так, чтобы тирийцы, атакуемые со всех сторон, потеряли голову и не знали, куда деваться от страха» (Арриан. II).

Через три дня после пробной атаки корабли с таранами подошли при спокойном море к нужному месту, и значительная часть стены была разбита. Затем эти корабли ушли и подошли другие, оснащенные мостками, или так называемыми «воронами» (подробное описание см.: Полибий. I). На каждом судне размещался штурмовой отряд, на одном – гипасписты под командованием Адмета, а на других – часть батальона фалангистов Кена. Александр находился среди первых.

Когда корабли стали на якорь, были переброшены мостки на стену и нападающие устремились по ним в брешь. Гипасписты шли первыми, и, воодушевляемые Адметом, они захватили часть стены, примыкавшей к бреши; однако сам Адмет был пронзен брошенным в него копьем. За ними шел Александр со вторым отрядом нападавших; он разметал тирийцев перед собой и продолжать теснить их, пробиваясь к царскому дворцу. Тем временем финикийские корабли прорвались в Египетскую гавань, а кипрский флот пробивался в Сидонскую гавань; их ударные отряды атаковали город с этой стороны.

Увидев, что их атакуют с трех сторон, и оттесненные от стен, тирийцы устремились в Агенорий (святилище Агенора), где оборонялись до тех пор, пока гипасписты Александра не прорвали их ряды и не обратили их в бегство. Заключительную сцену описал Арриан: «Началось великое побоище, город был захвачен со стороны гавани, отряд Кена также прорвался за стены. Македоняне были исполнены гнева, досадуя на долгую осаду и на самих тирийцев, которые забрали в плен нескольких их сородичей, отплывших из Сидона, привели их на стену, так, чтобы их видели из лагеря, а затем, убив, выбросили тела с море. Около 8 тыс. жителей Тира погибли; а из македонян, помимо Адмета, который показал свое мужество, первым забравшись на стену, были убиты двадцать щитоносцев-охранников. В целом в этой осаде погибли почти 400 македонян» (II).

Александр простил тех, кто укрывался в храме Геракла; среди них были царь Аземилк, многие из тирской знати и несколько послов из Карфагена. Остальные оставшиеся в живых жители, числом около 30 тыс., и тирийские наемники были проданы в рабство[181].

Когда осада закончилась и порядок в городе был восстановлен, Александр принес жертвы Гераклу и устроил гимнастические соревнования и факельное шествие в ознаменование победы.

Тир пал в месяц гекатомбеон (июль, 332 г. до н. э.) после семимесячной осады. Ничего подобного не случалось со времени осады Мотии Дионисием в 398 г. до н. э., которая чем-то напоминала эту осаду, и ничего подобного больше не происходило в античности; хотя осада Родоса Деметрием Полиоркетом в 305 г. до н. э. была еще более масштабной, но она провалилась, и даже при положительном исходе ее политическая значимость была бы ничтожной.

После падения Тира Александр двинулся вдоль побережья в Египет. Пройдя маршем около 150 миль, он прибыл в Газу, самый южный из старых филистимлянских городов, расположенный на краю египетской пустыни в миле от моря (Страбон. XVI). Этот древний город представлял собой мощную крепость, расположенную на высокой горе, окруженную толстыми стенами и песками[182]. Его правитель Бат, возможно выходец из Ирана, не был евнухом, как о нем пишет Арриан (см. Тарн. Т. II. Прилож. 11). Этот предусмотрительный властитель, предположив, что Александр двинется дальше на юг, подготовился к сопротивлению: нанял армию арабских наемников и обеспечил крепость продовольствием на случай длительной осады.

Александр подошел к Газе и потребовал ее сдачи, а когда Бат, полагавший, что его крепость неприступна, отказался сдать город, встал лагерем там, откуда, как он считал, крепость легче всего атаковать. Однако его механики сказали ему, что гора слишком высока и осадные механизмы невозможно подвезти к стенам. Это еще больше распалило желание Александра взять город, поскольку «его падение наведет ужас на врагов, а если отступиться, это опозорит Александра перед греками и Дарием» (Арриан. II). Хотя эти доводы вполне в характере Александра, у него имелись и другие причины для того, чтобы захватить Газу; он не мог рисковать и оставить город в руках персов, поскольку тот, как и Тир, находился на линии его коммуникаций. Газу следовало взять, чтобы спокойно отправиться в Египет; это была необходимость, а не каприз полководца.

Проблема здесь возникла совсем другая, нежели в случае осады Галикарнаса и Тира; как указали механики, осадные сооружения нельзя было доставить на высокую гору, и, поскольку город стоял на горе, единственным выходом было – насыпать другую гору или возвести башню против первой горы и на ее вершине установить тараны. Александр приказал насыпать холм напротив южного участка стены; несомненно, окрестные жители также участвовали в этой работе.

Прежде чем работы были завершены, Бат сделал вылазку и столкнул рабочих с насыпи. Александр поднял в атаку гипаспистов, но, когда он руководил этой операцией, стрела из катапульты пробила его щит и панцирь и ранила его в плечо.

Осадные сооружения, использованные при осаде Тира, доставили морем, и Арриан пишет, что по их прибытии Александр приказал, чтобы второй вал был насыпан вокруг всего города шириной в два стадия и высотой в 250 футов. Эти цифры совершенно немыслимы; никакой вал таких гигантских размеров не мог быть насыпан в отведенное время, поскольку, согласно Диодору, осада длилась не больше двух месяцев. Максимум, что можно было предпринять, это увеличить высоту насыпи так, чтобы она доходила до уровня городских стен, и расшить площадку на вершине, чтобы на ней помещались осадные механизмы, – это само по себе было непосильной задачей.

Когда насыпь достигла нужной высоты и ширины, на нее втащили тараны, после чего часть стены была пробита. Но под градом стрел Александр не смог расширить брешь.

Несмотря на разрушения, жители Газы отбили три атаки, и, лишь когда была обрушена другая часть стены и приставлены лестницы, в город ворвались фалангисты. Изнутри они снесли несколько городских