сооружение с флигелем под соломенной крышей.
Скромно расспросив хозяйку, Десима отыскала уборную в глубине сада, между курятником и поленницей. Оливия пошла с ней, краснея при мысли, что кто-то догадается, куда они идут.
— Спасибо, что спросили, — шепнула она. — Мне бы не хватило духу. Мама говорит, что леди просто не должна пить много жидкости перед поездкой, но меня так мучила жажда.
Десима усмехнулась:
— Вот почему уборные так часто находятся рядом с поленницами. Служанки могут притвориться, что ходили за дровами или покормить цыплят.
Оливия улыбнулась:
— Отличная идея! Мне бы хотелось быть такой смелой и практичной, как вы, Десима. Наверное, я разочаровываю лорда Уэстона — он так восхищается вашей энергией.
— В самом деле?
Но Оливия уже скользнула в уборную, закрыв за собой деревянную дверь с вырезанным на ней полумесяцем, и Десима стала с любопытством разглядывать коричневых бантамских кур, смотревших на нее в надежде получить корм.
Глава 22
В гостиной мужчины уселись на край древней скамьи, пили эль с видом людей, которые могли часами потягивать напитки, лишь изредка перебрасываясь несколькими словами.
Десима не могла сдержать улыбки, когда мужчины поднялись им навстречу, потом Эдам снова скользнул в свой угол, вытянув длинные ноги, а Генри передал чашки чая девушкам.
— Чему вы улыбаетесь? — спросил Эдам, лениво приподняв бровь.
Десима, с некоторым опасением разглядывая темно-коричневый чай, села рядом с ним.
— Вам и Генри. Мужчины способны часами сидеть рядом молча. Женщины так не умеют.
— Это я заметил. Они болтают без умолку.
— Общаются, — поправила Десима. Она заметила, что Оливия разговаривает с Генри в другом конце комнаты, и понизила голос: — Пожалуйста, не предлагайте при Оливии снова устраивать гонки. Она нервничает.
— Но вам бы этого хотелось? — Казалось, Эдам пропустил мимо ушей ее упрек; его взгляд был устремлен на пену в его кружке.
— Да. Но я люблю скорость, а она нет.
— Это я тоже заметил. — В его зеленых глазах мелькали насмешливые искорки. — Катание на льду, на санках, на лошади…
— Да, все это. — Десима отвела взгляд и стала с преувеличенным интересом рассматривать почерневшую гравюру на стене.
— И вы не бежите от опасности. — В голосе Эдама слышались нотки воспоминаний, заставившие покраснеть щеки Десимы. Он имел в виду не опасность скорости.
— Чарлтон объяснил бы вам, что я плохо воспитана и не умею себя вести.
— Но это началось не так давно, верно? — спросил Эдам, рисуя указательным пальцем узоры из расплескавшегося эля на крышке стола. — Вы были послушной молодой леди, которая никогда не выходила за рамки приличий и всегда считалась с мнением родственников. Вы сами говорили мне это. — Он оторвал руку от стола, оставив на нем мокрый рисунок переплетенных сердец. Когда Десима уставилась на него, рисунок начал съеживаться и исчезать.
— А потом я получила контроль над своим состоянием, а с независимостью пришла свобода. Естественно, с некоторыми ограничениями, — добавила она, остроумно имитируя тон Хермион, когда та читала лекцию о хорошем поведении.
— В самом деле? — Эдам снова поддразнивал ее, и напряженный момент миновал.
— В самом деле, — подтвердила Десима. — Я собираюсь приобрести фаэтон с упряжкой, и Генри согласился помочь мне в этом. Хотя он не одобрит мою попытку катания на велосипеде, — вздохнула она. — По его мнению, это переходит всякие границы. Правда, есть дамские версии, — добавила Десима, когда Эдам поднял брови. — С тремя колесами.
— В данном случае я согласен с Фрешфордом — велосипеды стали бы кошмарным дополнением к лондонскому транспорту. Он разумный человек.
Эдам посмотрел туда, где Генри разговаривал с Оливией. Лицо девушки освещала очаровательная улыбка, превращая ее из хорошенькой, но безжизненной статуэтки в яркую и оживленную молодую женщину.
— Выглядит красиво, — заметил Эдам бесстрастно, словно восхищаясь произведением искусства, и по спине Десимы пробежал холодок. Что ему нужно? Хорошенькая жена в качестве приза?
Десима все еще размышляла об этом, когда они заняли свои места в экипажах. Эдам ехал рядом с Генри, обсуждая с ним маршрут:
— Мы свернем налево на вершине Брокли-Хилл, затем поедем по аллее через Стэнмор-Коммон. Дом находится перед Буши-Хит.
Десима с усилием над собой попыталась проявить вежливый интерес к цели поездки.
— Здесь очень красиво, — заметила она, оглядываясь вокруг, когда Генри свернул с основной дороги следом за Эдамом, радуясь, что мужчины не выбрали высокие экипажи: их коляски то и дело попадали из одной рытвины в другую. — Хотя несколько пустынно. Я бы не назвала это место идеальным. Слишком далеко от Лондона, если захочешь за один день съездить туда-обратно за покупками, в театр или на бал. Но красивый дом может примирить с этими неудобствами.
Они пересекали пустошь, поросшую колючим кустарником и кривыми деревцами. Эдам повернулся на сиденье и указал на трубы, поднимающиеся над рощицей на краю пустоши:.
— Вот он.
В этот момент двое всадников выехали из-за кустов и поскакали к ним. В их намерениях было трудно ошибиться, даже если бы на них не было масок, прикрывавших нижнюю часть лица, и тяжелых пистолетов в руках.
Десима услышала крик Оливии, затем Эдам повернул двуколку, но его опередил один из всадников. Десима видела, что испуганная девушка, вцепившаяся в его руку, мешает ему управлять упряжкой.
— Проклятье! — Генри передал поводья Десиме и, заглянув под сиденье, достал оттуда пистолет, но передняя коляска мешала видеть всадников. Десима понимала, что он не может стрелять без риска попасть в Эдама или Оливию.
Тогда Эдам бросил хлыст, безжалостно швырнул Оливию на пол двуколки и тоже наклонился. Как и Генри, он держал пистолеты под сиденьем. Несмотря на мечущихся лошадей, Эдам встал и прицелился. Раздался выстрел, и один из всадников прижал руку к плечу. Затем выстрелил его спутник, подскакав ближе, прежде чем Эдам успел использовать второй пистолет.
— О боже! — Десима сражалась с поводьями, покуда лошади шарахались от шума и суеты, а Генри пытался достать второй пистолет. Какой-то момент она не могла видеть, что произошло. Сцена казалась такой же, как перед выстрелом, затем Эдам нагнулся, схватившись за бедро, и свалился из коляски наземь.
Оставшийся невредимым всадник повернулся, угрожая ему своим оружием. Генри закрыл Десиму своим телом, пытаясь прицелиться в разбойника.
— Эдам!
Десима старалась оттолкнуть Генри и успокоить лошадей, но всадники скакали по обеим сторонам оставшейся без управления двуколки. Один из них нагнулся и схватил повод. Они поскакали прочь, увозя Оливию от распростертого на дерне тела Эдама.
Десима смогла справиться с упряжкой и подъехала к нему на несколько ярдов. Она сунула поводья в руки Генри и спрыгнула вниз, путаясь в длинных юбках. Эдам казался мертвым, неподвижно лежа на спине;
