— Нет? — Главврач присвистнул. — Вы же ради этого приехали. Если вы принесете сенатору Херли эту бумажку — доказательство отрицаемого нами существования шестьдесят седьмого пациента, — вы раскроете наши черные делишки.

— Это правда.

— Еще какая правда. И у вас за двадцать четыре часа не нашлось времени на нее взглянуть?

— Я же сказал, началась небольшая…

— Заварушка, понимаю. Что ж, взгляните сейчас.

Тедди прочел: имя, возраст, дата поступления. И комментарии:

— Вполне правдоподобно, — сказал Тедди.

— Вполне правдоподобно?

Тедди кивнул.

— В отношении кого?

— Лэддиса.

Коули встал. Он подошел к стене и сдернул одну из простыней.

Прямо на стене пятнадцатисантиметровыми заглавными буквами были написаны четыре имени:

Тедди ждал продолжения, как, впрочем, и Коули, так что целую минуту оба хранили молчание.

Наконец Тедди изрек:

— Свой резон в этом, наверно, есть.

— Вглядитесь в имена.

— Я вижу.

— Вы, пациент номер 67, пропавшая пациентка и ваша жена.

— Да. Я не слепой.

— Вот вам ваше «правило четырех», — сказал Коули.

— В смысле? — Тедди массировал висок в надежде каким-то образом выгнать изнутри этот огненный прут.

— Вы у нас гений по части шифров, вот вы мне и скажите.

— Что я должен сказать?

— Что общего между именами Эдвард Дэниелс и Эндрю Лэддис?

Он уставился на собственное имя в паре со вторым.

— В них по тринадцать букв.

— Верно, — сказал Коули. — Верно. А еще?

Тедди долго вглядывался.

— Не знаю.

— Ну же. — Коули снял рабочий халат и перекинул через спинку стула.

Он пытался сконцентрироваться, уже успев устать от этой салонной игры.

— Не спешите.

Очертания букв начали расплываться.

— Что-нибудь еще?

— Ничего не вижу. Только одно, тринадцать букв.

Коули хлопнул по именам тыльной стороной ладони.

— Ну же!

Тедди помотал головой, испытывая тошноту. Буквы прыгали перед глазами.

— Сосредоточьтесь.

— Я сосредоточился.

— Что общего между буквами? — давил Коули.

— Я не… Их тринадцать. Там и там.

— А еще?

Буквы начали сливаться.

— Ничего.

— Ничего?

— Ничего. Чего вы от меня ждете? Как я могу сказать вам то, чего не знаю? Я не…

— Одни и те же буквы! — выкрикнул Коули.

Тедди подался вперед, стараясь сфокусировать взгляд, чтобы буквы перестали плясать.

— Что?

— Одни и те же буквы.

— Нет.

— Это взаимосвязанные анаграммы.

— Нет, — упрямо повторил Тедди.

— Нет? — Коули нахмурился и провел пальцем по верхнему ряду. — Одни и те же буквы. Всмотритесь. Edward Daniels. Andrew Laeddis. Одни и те же. Вы по части шифров дока, даже подумывали стать шифровальщиком во время войны, не правда ли? И вы мне говорите, что не видите полного совпадения букв в этих именах?

— Нет! — Тедди тер запястьями глаза, тщетно пытаясь их прочистить или избавиться от лишнего света.

— «Нет» в том смысле, что это не одни и те же буквы? Или что вы не хотите, чтобы они оказались одними и теми же буквами?

— Это невозможно.

— Это так. Раскройте глаза. Смотрите внимательней.

Тедди, еще шире раскрыв глаза, продолжал мотать головой, и буквы подрагивали и прыгали из стороны в сторону.

Коули хлопнул ладонью по нижнему ряду букв.

— Тогда попробуйте это. Dolores Chanal и Rachel Solando. По тринадцать букв. Не хотите мне сказать, что между ними общего?

Тедди отдавал себе отчет в том, что видит, но он также понимал, что это невозможно.

— Нет? Это вам тоже не по зубам?

— Этого не может быть.

— И тем не менее, — сказал Коули. — Снова одни и те же буквы. Взаимосвязанные анаграммы. Вы приехали сюда ради правды? Вот она, ваша правда, Эндрю.

— Тедди, — сказал Тедди.

Главврач смотрел ему в глаза с уже знакомым фальшивым выражением участия.

— Ваше имя Эндрю Лэддис, — сказал Коули. — Шестьдесят седьмой пациент «Эшклифа» — это вы, Эндрю.

— Вранье!