И Тедди поплыл назад.

Плывя в основном под водой, он не скоро рискнул обернуться и лишь вблизи берега нащупал ногами песчаное дно. Позади остались несколько сот метров, а тем временем охранники оцепили весь причал.

Он снова ушел под воду, загребая вдоль береговой линии, боясь плыть саженками или даже по- собачьи, дабы всплесками воды не привлечь к себе ненужного внимания, и только через какое-то время, когда вместе с береговым изломом ушел в сторону, он отважился выйти из воды. Немного посидел на песке, подставив тело солнцу и весь дрожа. Потом встал и долго шел по берегу, пока густые заросли снова не загнали его в воду. Он связал шнурки, повесил ботинки на шею и, опять пустившись вплавь, представил себе отцовские кости, лежащие где-то здесь, на дне океана, представил акул с их плавниками и мощными хлесткими хвостами, и барракуду с рядами белоснежных зубов, и в очередной раз осознал, что проходит через это испытание только потому, что так надо, а меж тем тело уже онемело, и теперь ему ничего не оставалось, кроме как идти до конца, и ведь не исключено, что через пару дней придется это повторить, после того как траулер «Бетси Росс» сбросит свое добро на южном мысу, но он знал, что единственный способ победить страх — это встретить его лицом к лицу, он хорошо усвоил этот урок во время войны, а все же, будь его воля, он бы никогда и ни за что добровольно не вошел в воду. Океан наблюдал за ним, ощупывал его. Он физически ощущал, что океан древнее самих богов и горд собой, оттого что унес столько жизней.

Было около девяти, когда он увидел маяк. Он не мог быть до конца уверен, поскольку его часы остались в кармане пиджака, но, судя по положению солнца, это было так. Он выбрался на берег, над которым нависал тот самый утес, и лежал на большом валуне под солнцем до тех пор, пока не кончилась дрожь и синюшная кожа не приобрела нормальный оттенок.

Если Чак там, наверху, Тедди вывезет его отсюда, в каком бы состоянии тот ни находился. Живого или мертвого, он не оставит его здесь.

Тогда тебе смерть.

Он узнал голос Долорес и не мог не признать ее правоты. Два дня ожидания траулера вместе с небоеспособным, нефункционирующим Чаком гарантировали провал. Их накроют…

Тедди улыбнулся.

…как двуногих псов.

Я не могу его бросить, сказал он Долорес. Не могу. Другое дело, если я его не найду. Но он мой напарник.

Ты с ним только-только познакомился.

Все равно он мой напарник. Если он на маяке, если они его мучают и удерживают против воли, я должен его освободить.

Даже ценой своей смерти?

Даже ценой моей смерти.

Тогда надеюсь, что его там нет.

Он спустился с валуна и пошел по дорожке из песка и ракушек, которая огибала островок из водорослей, и тут он поймал себя на мысли, что Коули не совсем прав, считая его склонным к самоубийству. Скорее тут нужно говорить о тяге к смерти. Уже который год он не видел резона жить, это правда. Но в равной степени он не видел резона оборвать жизнь. Собственноручно? Даже по ночам, в минуты отчаяния, это казалось ему недостойным выходом. Постыдным. Мелочным.

А вот…

Вдруг перед ним вырос охранник, чей вид обескуражил его не меньше, чем того вид Тедди. Охранник стоял с расстегнутой ширинкой, винтовка закинута за спину. Он потянулся было к ширинке, а потом передумал, но Тедди уже успел ударить его по кадыку основанием ладони. Тот схватился за горло, а Тедди, пригнувшись, врезал ему ногой по спине, после чего охранник рухнул, и тогда Тедди, снова распрямившись, с размаху пнул его в правое ухо. У бедняги закатились глаза и отвалилась челюсть.

Тедди, склонившись над ним, снял с плеча ремень и вытащил из-под тела винтовку. Дыхание прослушивалось. Значит, живой.

Теперь он был вооружен.