В Чикаго такой свирепеет грохот, что грузовоз с тысчесильной машиною казался, что ветрится тихая кроха, что он прошелёстывал тишью мышиною. Русских в город тот не везет пароход, не для нас дворцов этажи. Я один там был, в барах ел и пил, попивал в барах с янками джин. Может, пустят и вас, не пустили пока — начиняйтесь же и вы чудесами — в скороходах-стихах, в стихах-сапогах исходи́те Америку сами! Аэростанция на небоскребе. Вперед, пружиня бока в дирижабле! Сожмутся мосты до воробьих ребер. Чикаго внизу землею прижаблен. А после, с неба, видные еле, сорвавшись, камнем в бездну спланируем. Тоннелем в метро подземные версты выроем и выйдем на площадь. Народом запружена. Версты шириною с три. Отсюда начинается то, что нам нужно — «Королевская улица» — по- ихнему &# 8195; — «Ро́яль стрит». Что за улица? Что на ней стоит? А стоит на ней — Чипль-Стронг-Отель. Да отель ли то или сон?! А в отеле том в чистоте, в теплоте сам живет Вудро 196; Вильсон. Дом какой — не скажу. А скажу когда, то покорнейше прошу не верить. Места нет такого, отойти куда, чтоб всего его глазом обмерить. То, что можно увидеть, один уголок, но и то такая диковина! Посмотреть, например, на решетки клок — из гущённого солнца кована. А с боков обойдешь — гора не гора! Верст на сотни, а может, на тыщи. За седьмое небо зашли флюгера. Да и флюгер не богом ли чищен? Тоже лестница там! Не пойдешь по ней! Меж колоночек, балкончиков, &# 8196; портиков сколько в ней ступе́ней и не счесть ступне — ступене́й этих самых до чертиков!
