парадными парами,в версты шарахнув театром удвоенныйгрохот и гром миллиардных армий, —шар земнойполюсы стиснули в ожидании замер.Седоволосые океанывышли из берегов,впились в арену мутными глазами.Пылающими сходнямиспустилось солнце —суровыйвечный арбитр.Выгорая от любопытства,звезд глаза повылезли из орбит.А секунда медлит и медлит.Лень ей.К началу кровавых игр,напряженный, как совокупление,не дыша, остановился миг.Вдруг —секунда вдребезги.Рухнула арена дыму в дыру.В небе — ни зги.Секунды быстрились и быстрились —взрывали,ревели,рвали.Пеной выстрел на выстрелеогнел в кровавом вале.Вперед!Вздрогнула от крика грудь дивизий.Вперед!Пена у рта.Разящий Георгий* у знамен в девизе,барабаны:Бутафор!Катафалк готовь!Вдов в толпу!Мало вдов еще в ней.И взвилсяв небофейерверк фактов,один другого чудовищней.Выпучив глаза,маякиз-за горчерез океаны плакал;а в океанахэскадры корчились,насаженные мине на́ кол.Дантова ада кошмаром намаранней,громоголосие меди грохотом изоржав,дрожа за Париж,последнимна Марнеядром отбивается Жоффр*.С югаКонстантинополь,оскалив мечети,выблевывалвырезанныхв Босфор.Волны!Мечите их,впившихся зубами в огрызки просфор.Лес.Ни голоса.Даже нароченв своей тишине.Смешались их и наши.И толькопроходят
