Бра-а-аво!Бра-а-а-аво!Б-р-а-а-а-а-в-о!Кто это,кто?Эта массомясаябыкомордая орава?Стихам не втиснешь в тихие томикикрик гнева.Это внуки Колумбов,Галилеев потомкиржут, запутанные в серпантинный невод!А там,всхлобучась на вечер чинный,женщиныраскачивались шляпой стопёрой.И в клавиши тротуаров бухали мужчины,уличных блудилищ остервенелые тапёры.Вправо,влево,вкривь,вкось,выфрантив полей лоно,вихрились нанизанные на земную оськаруселиВавилонищ,Вавилончиков,Вавилонов.Над нимибутыли,восхищающие длиной.Под нимибокалыпьяной ямой.Людиили валялись,как упившийся Ной*,или грохотали мордой многохамой!Нажрутся,а после,в ночной слепоте,вывалясь мя́сами в пухе и вате,сползутся друг на друге потеть,города содрогая скрипом кроватей.Гниет земля,ламп огни ейвзрывают кору горой волдырей;дрожа городов агони́ей,люди мруту камня в дыре.Врачиодноговынули из гроба,чтоб понять людей небывалую убыль:в прогрызанной душезолотолапым микробомвился рубль.Во все концы,чтоб скорее вызлитьсмерть,взбурлив людей крышам вровень,сердец столиц тысячесильные Дизеливогнали вагоны зараженной крови.Тихие!Недолго пожили.Сразужелезо рельс всочило по жилев загар деревень городов заразу.Где пели птицы — тарелок лязги.Где бор был — площадь стодомым содомом.Шестиэтажными фавнами ринулись в пляскипубличный дом за публичным домом.Солнце подымет рыжую головузапекшееся похмелье на вспухшем рте,
